Император Петр I Алексеевич "Великий"

Детство, юность, образование

Тридцатого мая 1672 года у царя Алексея Михайловича родился сын Петр от второй жены Натальи Кирилловны Нарышкиной. Радость царя было безмерной: сбылась его мечта оставить престол крепкому здоровьем и умом наследнику. Два его сына от первого брака Федор и Иван были слабы здоровьем, к тому же, Иван был слаб и умом. Счастливый царь приказал изготовить специальную иконку в рост новорожденного: с одной стороны ее было изображена Святая Троица, с другой - лик апостола Петра. Икону эту впоследствии Петр постоянно носил с собой, считая ее своей покровительницей, а после кончины его она повешена над императорским надгробьем…

Лишившись в 1676 отца, Петр до десяти лет воспитывался под присмотром старшего брата царя Федора Алексеевича. Царь Федор, любивший своего младшего брата и беспокоившийся о его образовании, заставил учить его грамоте с 5 лет. В учителя ему был определен дьяк Никита Зотов, который, к радости царевича, не очень - то принуждал его к прилежности и дисциплине. Но зато мастерил Никита своими руками многое и эту любовь к мастерству передал своему ученику. Петр жадно впитывал в себя все новое, что узнавал из книг и картин.

После смерти в 1682 году царя Федора патриарх Иоаким с согласия московского люда нарек, было царем десятилетнего Петра, но стрелецкий бунт, спровоцированный честолюбивой, стремящейся к власти сестрой Софьей, круто изменил жизнь и Петра, и России. Впервые на Руси назначено два царя одновременно: Иван и Петр, а Софья за их малолетством стала правительницей государства.

Во время бунта мальчик - царь стал свидетелем жестоких, зверских сцен расправы стрельцов над его сторонниками и родственниками по матери, которых сбрасывали с крыльца на копья, разрубали их тела на куски и втаптывали в грязь. Эти печальные минуты сказались на характере Петра, заложив в него зерна жестокости и свирепства. На всю жизнь сохранил он ненависть к стрельцам…

Во время правления Софьи Петр жил с матерью в селе Преображенском. О нем как бы забыли: воспитание его были совершенно заброшены; Зотова от него удалили, а другого учителя не дали. Предоставленный сам себе, он проводил время в играх и забавах, а часто и драках со своими сверстниками. С отроческих лет усвоил он грубые привычки окружающего мира, а невоспитанность стала чертой его характера. Но любопытная его натура жаждала знаний. У доморощенных педагогов учился царь арифметике, геометрии, фортификации. До многого добирался он своим умом. И все-таки недостаток систематического образования сказывался: даже в шестнадцатилетнем возрасте он плохо знал основы грамоты, не умел правильно писать ни одной строчки и даже не знал, как отделить на письме одно слово от другого.

С детских лет обнаружилась в Петре тяга к военным играм, а любимыми его игрушками были пистолеты, барабаны, знамена, карабины, сабли и т.п. В кладовых Преображенского нашел он ржавые ружья и пистолеты. Вероятно тогда возникла у него настоящим оружием, и играть в настоящие военные игры - потехи. Так появились первые потешные солдаты. Одел их Петр в иноземную одежду, обучал наставниками - офицерами, вооружил оружием, присылаемым из Оружейной палаты. Все было как в настоящей армии. Обучали солдат иноземцы, которые еще при Алексее Михайловиче в большом количестве поселились в московской Немецкой слободе. В потешном войске они занимали офицерские должности. Царь не имел никаких преимуществ перед другими. Он записался сначала барабанщиком, а потом рядовым солдатом в роту. Постепенно потешное войско стало пополняться не только молодыми ребятами, но и взрослыми мужчинами из знатных родов. Число желающих служить в потешных увеличилось настолько, что часть из них была передана в ближайшее царское село Семеновское. Так сформировались два потешных полка: Преображенский и Семеновский, превратившиеся потом в знаменитые гвардейские полки.

К этому времени относится близкое знакомство Петра с обывателями Немецкой слободы, которые покорили его не только более высоким уровнем образованности и культуры, но и большей раскованностью и непринужденностью в обращении, так не похожими на русскую чопорность и забитость. К тому же они легко понимали, ценили и поддерживали устремления царя к нововведениям и переменам. Там, в слободе, выучился молодой русский царь говорить по-немецки и по-голладски. Настоящим близким другом Петра стал Франц Лефорт, жизнелюб и балагур, опора его во многих начинаниях.

Вскоре Петром овладела новая потеха: случайно обнаруженный в сарае английский старый бот разбудил в нем желание строить свои корабли. На Плещеевом озере под Переяславль - Залессиком начал строить он лодки и большие корабли.

Софья с боярами представляла потехи молодого царя как сумасбродное дурачество. Правительнице даже нравилось это: Петр не вмешивался в дела управления государством. Но мать царя Наталья Кирилловна, наоборот, была огорчена «не царскими» занятиями сына. Стремясь образумить его, она нашла ему молодую и красивую невесту - Евдокию Федоровну Лопухину. Бракосочетание состоялось 27января 1689 года. Однако ни мать, ни молодая жена не могли удержать Петра рядом с собой: через три месяца после свадьбы он вновь уехал к своим кораблям, а также с удовольствием занимался играми - потехами.

В августе 1689, когда до него дошел слух о подготовке Софьей нового стрелецкого бунта, он бежал в монастырь, куда к нему прибыли из Москвы верные полки и часть двора. Софья, почувствовав, что сила на стороне брата, предприняла попытку примирения, но было поздно: она была отстранена от власти и заточена в Новодевичий монастырь.

Но и став фактически единовластным правителем - Иван лишь формально носил имя царя - Петр почти не занимался государственными делами. Его занимал флот. В 1692 году в Переяславле был спущен на воду первый русский военный корабль…

А между делами и потехами жизнь царя протекала в шумных застольях и разгулах, которые мастерски устраивал Лефорт в Немецкой слободе. Там он сблизил Петра с семейством Монсов, и Петру понравилась одна из двух их дочерей, Анна. Раскованная в обращении, кокетливая красавица, так не похожа на русских женщин, скованных рамками жестоких условностей и предрассудков, она так сумела привязать к себе Петра, что он стал чуждаться своего семейного очага и невзлюбил старозаветную жену свою Евдокию. Он терпел ее только потому, что была жива его мать.

Чем больше занимала Петра мысль о флоте, тем все меньше влекло его Плещеево озеро с его мелководьем малыми размерами. Его манило к себе море, и летом 1693 года он едет в Архангельск, единственный морской русский порт. На многое взглянул по-другому Петр в Архангельске, где впервые увидел море, иностранные морские корабли, жизнь портового торгового города. Его взволновала возможность торговых связей с Европой. Здесь же он устроил верфь и своими руками заложил сорокапушечный военный корабль. Он также заказал голландцам построить большой корабль для России.

В 1694 году скончалась Наталья Кирилловна. Похоронив мать, Петр снова уехал в Архангельск. Там впервые был поднят на мачту корабля новый русский бело-сине-красный флаг, придуманный царем. К тому времени на архангельской верфи было построено два корабля, и прибыл заказанный корабль из Голландии. С этих пор Петр считал русский флот существующим, а адмиралом его назначил своего любимца Франца Лефорта. В это время и сам молодой русский царь как бы вышел из «потешных пеленок» и перешел границу, отделявшую от потех. Теперь Петр повзрослел, набрался мудрости и готов был в полной мере вершить возложенные на него государственные дела. И он обратил свой взор к Крыму.

А.М. Горчаков - выдающийся дипломат XIX века

Александр Михайлович Горчаков родился в июне в Гапсале в семье военного. Отец его, Михаил Алексеевич, был генерал-майором, а мать, Елена Васильевна, в девичестве Ферзен, была дочерью полковника русской армии...

Александр Македонский - человек и полководец

Нет ничего более рабского, чем роскошь и нега, и ничего более царственного, чем труд. В 356 г. до н.э. в Македонской столице - городе Пелла у Олимпиады, дочери молосского царя Неоптолема, и македонского царя Филиппа II из рода Аргеадов, родился сын...

Биография Михаила Огинского

М.К.Огинский принадлежал к старинному княжескому роду, который пользовался собственным гербом "Агiнец". Фамилию свою род получил от названия владения Огинты (Литва), которое было пожаловано Дмитрию Ивановичу Глушонку вместо смоленских вотчин...

Великие люди России: А.М. Горчаков

4 июня 1798г. в Гапсале (современное Хаапсалу, Эстония) родился сын Александр, в семье генерал-майора князя Михаила Алексеевича Горчакова и Елены Васильевны Ферзен - дочери полковника...

Выдающиеся ученые: Джоуль

Джеймс Прескотт Джоуль родился 24 декабря, 1818 года в английском городке Салфорде, расположенном вблизи Манчестера. Он был вторым из пяти детей в семье состоятельного владельца пивоваренного завода...

Дипломатия Бисмарка

Отто фон Бисмарк (Эдуард Леопольд фон Шенхаузен) родился 1 апреля 1815 года в родовом поместье Шенхаузен в Бранденбурге к северо-западу от Берлина, третий сын прусского землевладельца Фердинанда фон Бисмарка-Шенхаузена и Вильгельмины Менкен...

Жизнь и политическая деятельность генерала Шарля де Голля

В 1896 году Шарль поступает в начальную школу Святого Фомы Аквинского. Анри де Голль придерживался принципов домашнего образования9. В 1900 году Шарль поступает в иезуитский коллеж Непорочного зачатия...

Император Петр I Алексеевич "Великий"

Тридцатого мая 1672 года у царя Алексея Михайловича родился сын Петр от второй жены Натальи Кирилловны Нарышкиной. Радость царя было безмерной: сбылась его мечта оставить престол крепкому здоровьем и умом наследнику...

История царствования Николая I

В 1825 году царский трон в России занял Николай 1. В то время Николаю Павловичу было 29 лет. Он родился в 1796 г., четырех лет от роду лишился отца и по-сыновьи благоговел перед братом Александром, который был почти на 20 лет старше...

Лаврентий Павлович Берия: политическая биография

Берия Лаврентий Павлович появился на свет 29 марта 1899года в селе Мерхеули. Его мама - Марта Джакели (1868-1955), была из знатного рода, и по матери его троюродным братом был Павал Рафалович Бермонд Авлов (князь Авалишвили)...

М.И. Кошкин - главный конструктор легендарного танка

Имя Михаила Ильича Кошкина стоит в ряду выдающихся личностей ХХ века. Вошел он в историю, как создатель легендарного танка Т-34, ставшего не только новым словом в этом виде боевой техники, но и сделавший переворот в мировом танкостроении...

Правление Екатерины II

Екатерина II, до брака принцесса София Августина Фредерика Ангальт-Цербстская, родилась 21.04(02.05)1729 г. в немецком приморском городе Штеттине. Урожденная Софья Фредерика Августа Анхальт-Цербстская происходила из бедного немецкого княжеского рода...

Правление Елизаветы I Английской Тюдор

Елизавета родилась в полдень 7 сентября 1533 года в покоях Гринвичского дворца. С первых дней ее появления обстановка вокруг новорожденной была не слишком-то доброжелательной. Придворные шептались...

Правление Ивана III и его вклад в собирание русских земель

Иван III родился 22 января 1440 года. Он происходил из рода московских великих князей. Его отцом был Василий II Васильевич Темный, матерью - княжна Мария Ярославна, внучка героя Куликовской битвы В.А. Серпуховского...

Фельдмаршал П.А. Румянцев-Задунайский

Пётр Александрович Румянцев родился в Москве 4 января 1725, незадолго до кончины Петра Великого, в честь которого он был назван.(5, с. 8) Отец будущего полководца - генерал-аншеф А.И Румянцев. Мать Мария Андреевна...

Началось его отрочество. Посмотрим, что мы знаем достоверного о детстве Петра.

О первых днях жизни царевича сохранилось много любопытных сведений. Его рождение вызвало ряд придворных праздников. Крестили царевича только 29 июня в Чудовом монастыре, и крестным отцом был царевич Федор Алексеевич . По древнему обычаю, с новорожденного "сняли меру" и в ее величину написали икону апостола Петра. Новорожденного окружили целым штатом мам и нянь; кормила его кормилица. По некоторым отзывам, Петр с детства был очень крепок физически, "возрастен и красен и крепок телом". Очень рано его стали забавлять игрушки, и эти игрушки почти исключительно имели военный характер. По расходным дворцовым книгам мы знаем, что Петру постоянно делали в придворных мастерских и покупали на рынках луки, деревянные ружья и пистолеты, барабаны, игрушечные знамена и т. д. Этим оружием царевич и сам тешился, и вооружал "потешных ребяток", т. е. своих сверстников из семей придворной знати, всегда окружавших малолетних царевичей. Если бы царь Алексей жил более, можно было бы ручаться, что Петр получил бы такое же прекрасное, по тому времени, образование, как его брат Федор. Но царь Алексей умер, когда Петру не исполнилось и четырех лет. Вот почему Петр остался без правильного образования. Некоторые (И. Е. Забелин) думают, что начало обучения Петра положил еще его отец. Такое мнение основывается на том, что 1 декабря 1657 г. начали кого-то учить грамоте в царское семье, как это ясно из книг Тайного приказа. Но в царской семье не начинали учить детей раньше 5 лет, а Петру тогда было только 3,5 года. С другой стороны, первый известный нам учитель Петра, Никита Моисеевич Зотов, был определен к нему уже царем Федором. Поэтому такое мнение о раннем обучении Петра сомнительно. Достовернее, что Петр впервые сел за азбуку под руководством Зотова пяти лет от роду. Этого Зотова назначил к Петру его крестный отец, царь Федор, очень любивший своего крестника и брата. Зотов раньше был приказным дьяком и при назначении к Петру подвергся экзамену: читал и писал в присутствии царя и был одобрен как самим царем, так и известным Симеоном Полоцким. Курс учения в древней Руси начинался азбукой, продолжался чтением и изучением Часослова, Псалтиря, Апостольских деяний и Евангелия. Обучение письму шло позже чтения. Петр начал учиться письму, кажется, в начале 1680 г. и никогда не умел писать порядочным почерком. Кроме письма и чтения Зотов ничему не учил Петра (ошибиться здесь можно только относительно арифметики, которую Петр узнал довольно рано неизвестно от кого). Но Зотов как пособие при обучении употреблял иллюстрации, привозимые в Москву из-за границы и известные под именем "потешных фряжских" или "немецких листов". Эти листы, изображая исторические и этнографические сцены, могли дать много умственной пищи ребенку. Кроме того, Зотов ознакомил Петра с событиями русской истории, показывая и поясняя ему летописи, украшенные рисунками. Что Зотов и при отсутствии широкого образования и ума вел свое дело добросовестно и тепло, доказывается неизменным расположением к нему Петра, не забывшего своего учителя.

Чем больше становился Петр, тем хуже складывалась окружающая его обстановка. При отце любимый и ласкаемый, Петр при Федоре вместе с матерью разделял ее опалу. Хотя Федор его и любил, но борьба придворных партий отстраняла его и его мать от царя. Начиная понимать разговоры окружающих, Петр узнал от них, конечно, о семейной вражде, о гонениях на его мать и на близких ей людей. Он учился не любить Милославских , видел в них врагов и притеснителей. Десяти лет избранный царем, он в 1682 г. пережил ряд тяжелых минут. Он видел бунт стрельцов ; старика Матвеева , говорят, стрельцы вырвали из его рук; дядя Иван Нарышкин был им выдан на его глазах; он видел реки крови; его матери и ему самому грозила опасность ежеминутной смерти. Петр так был потрясен "майскими днями" 1682 г., что от испуга у него явились и остались на всю жизнь конвульсивные движения головы и лица ("sa tête branle continuellement, bien qu"il ne soit âge que de vingt ans", – пишет о нем видевший его современник). Чувство неприязни к Милославским, воспитанное уже раньше, перешло в ненависть, когда Петр узнал, сколь они виноваты в стрелецких движениях. С ненавистью относился он и к стрельцам, называя их "семенем Ивана Михайловича" (т. е. Милославского), потому что с представлением о стрельцах у него соединялось воспоминание об их бунтах 1682 г.

Так неспокойно кончилось детство Петра. В нем – начало его военных забав, в нем – тяжелые, даже ужасные минуты, повлиявшие на всю жизнь Петра. В детстве Петра, наконец, нет начатков правильного образования: его учат "грамоте", прочие сведения приходят случайно, усваиваются мимоходом.

Удары большого колокола Успенского собора Кремля нарушили утреннюю тишину столицы. Благовест подхватили сотни колоколов московских церквей и монастырей. Веселый перезвон и торжественные молебны продолжались весь день 30 мая 1672 года - так по традиции отмечалось прибавление семейства в царском роду. Праздник назывался государскою всемирною радостью.

У отца новорожденного - царя Алексея Михайловича - были особые основания радоваться появлению еще одного сына. Первая жена царя Мария Ильинична Милославская родила ему множество детей. Но, удивительное дело, дочери росли крепкими и здоровыми, а сыновья - хилыми и болезненными. Из пяти - трое умерло малолетними. Старшему, Федору, в 1672 году исполнилось 10 лет, но он не мог передвигать опухшие ноги, около него все время хлопотали врачи, из покоев и опочивальни не вылезали бабки - доморощенные лекари. Медики тех времен считали, что он страдал «цинготного болезнью». Не отличался здоровьем и второй сын - подслеповатый Иван. Хотя ему шел шестой год, но изъяснялся он с трудом, был косноязычным и отставал от сверстников в развитии. На него отец тоже не возлагал больших надежд.

Овдовевший 42-летний царь женился еще раз, взяв в супруги молодую, дышущую здоровьем Наталью Кирилловну Нарышкину. В 21 год она и родила ему сына, которого назвали Петром.

Рождение Петра сопровождалось обычным ритуалом: царь послал объявить свою государскую радость патриарху, затем членам Боярской думы и богатым купцам. В соответствии с обычаем отец царицы, ее родственники и близкие к ней люди были повышены в чинах. Месяц спустя, 30 июня, в Грановитой палате состоялся родинный стол. Приглашенную знать и высшее духовенство угощали сладкими блюдами: огромной коврижкой с изображением государственного герба и изделиями из сахара. На столе возвышалась расписанная узорами сахарная голова весом в два с половиной пуда, из сахара же были отлиты орел, лебедь, попугай, голубь и даже макет Кремля. Гости преподносили новорожденному подарки - хрустальные кружки и кубки, золотые чарки, перстни, кресты.

Воспитывался Петр по исстари заведенному обычаю. До пяти лет он находился под надзором многочисленных женщин - повивальной бабки и кормилицы, мамки и прочих прислужниц. «А на воспитание царевича или царевен, - свидетельствует современник, - выбирают из всяких чинов из жен жену добрую и чистую, и млеком сладостну, и здорову». Петра долго не отнимали от груди, поэтому у него оказалось две кормилицы.

Покои царевича были заполнены игрушками: деревянными лошадками, барабанами, пушечками, изготовленными по специальному заказу музыкальными инструментами, луками, стрелами, колокольцами. Вместе с отцом и матерью в сопровождении многочисленной свиты Петр совершал неторопливые выезды в монастыри, а также в подмосковные резиденции - Измайловское и Преображенское, где царь развлекался соколиной охотой, рыбалкой, у него была камуфляжная одежда для рыбалки . У трехлетнего Петра была маленькая крашенная под золото карета, в которую его усаживали во время торжественных выездов. В карету впрягались крошечные лошади, сопровождали ее пешие и конные карлики. Для игр к царевичам приставили сверстников, но карлы тоже непременно присутствовали в детской - они забавляли царевичей своими несуразными выходками и кривляниями.

Петру не исполнилось четырех лет, когда его отец, царь Алексей Михайлович, неожиданно занемог и скончался. Смерть отца вызвала большие перемены не столько в жизни маленького царевича, сколько в положении его матери. На престол вступил в 1676 году Федор. Точнее, его вынесли на руках бояре, объявили царем и тут же ему присягнули.

Напряженные отношения между мачехой и многочисленным потомством от первой жены царя Милославской, ранее смягчаемые главой семьи, теперь, никем не сдерживаемые, быстро вылились наружу. От двора были отстранены люди, близкие ко второй супруге Алексея Михайловича - царице Наталье Нарышкиной, и прежде всего воспитатель ее боярин Артамон Сергеевич Матвеев, первый министр в прежнем правительстве и ближайший советник царицы после смерти супруга. Его сначала отправили в почетную ссылку в Верхотурье, а затем подвергли заточению в Пустозерске. Опала коснулась и ближайших родственников царицы Натальи - ее старший брат Иван Кириллович тоже был выдворен из Москвы. Ключевые позиции в правительстве заняли Милославские.

В конце апреля 1682 года в возрасте 20 лет умер болезненный Федор, не оставив потомства. Его преемником мог стать либо Иван, либо Петр. За спиной обоих несовершеннолетних царевичей стояли группировки, ринувшиеся в борьбу, как только не стало Федора. Кандидатуру Ивана поддерживали все родственники первой жены царя Алексея во главе с боярином Иваном Михайловичем Милославским. Душой этой группировки была царевна Софья - умная, властная и весьма энергичная женщина, втайне сама мечтавшая о короне. На стороне Петра находились Нарышкины, среди которых не было ни одной сколь-либо значительной фигуры.

Формально преимущественное право на престол принадлежало Ивану, поскольку он был старшим из наследников. Однако по предложению патриарха, поддержанного некоторыми боярами, царем провозгласили десятилетнего Петра. Согласно обычаю регентшей становилась его мать - царица Наталья. По свидетельству современника, она была женщиной «доброго темпераменту, доброжелательного, токмо не была ни прилежная, и не искусная в делах и ума легкого».

Этим современником, на свидетельства которого мы будем часто ссылаться, являлся князь Борис Иванович Куракин. Свою карьеру Куракин начинал на военном поприще, он командовал гвардейским Семеновским полком в сражении под Полтавой. Слабое здоровье вынудило его перейти на дипломатическую службу.

Куракин в целом одобрял деятельность Петра, но с некоторыми оговорками: высокомерному аристократу было чуждо поведение царя, критически относился он и к его, если так можно выразиться, демократизму.

На склоне лет Куракин приступил к написанию истории царствования Петра. Это произведение, оставшееся незаконченным, примечательно тем, что содержит острые, иногда уничтожающие характеристики современников. В авторе этих характеристик видны ум, тонкая наблюдательность и беспредельный скептицизм.

Неискушенная в политических интригах царица Наталья вместе со своими бездарными родственниками не сумела взять власть в свои руки и организовать достаточно авторитетное правительство. Срочно вызвали из ссылки боярина Матвеева, на советы которого решила положиться царица. Пока он добирался до столицы из Пустозерска, противники Нарышкиных Милославские и Софья, по меткому выражению историка С. М. Соловьева, «кипятили заговор», используя в качестве вооруженной опоры в борьбе со своими противниками стрелецкое войско. Отметим, что стрельцам были чужды интересы Милославских и Нарышкиных, как, впрочем, тем и другим были чужды интересы стрельцов.

При Алексее Михайловиче стрельцы находились на положении дворцовой гвардии, пользовались рядом существенных привилегий и систематически получали от царя подачки. При его сыне они утратили эти привилегии (освобождение от городских служб, право беспошлинной торговли). Более того, бремя службы увеличивалось, а доходы, получаемые от занятий торговлей и промыслами, которые были существенным подспорьем к их мизерному жалованью, сокращались. Недовольство стрельцов усугублялось полнейшим произволом их командиров. Полковники присваивали себе стрелецкое жалованье, подвергали стрельцов жестокому истязанию за малейшую провинность, широко использовали их для личных услуг. Глухой ропот стрельцов в любой момент мог перерасти в активный протест.

30 апреля 1682 года, то есть через три дня после смерти царя Федора, стрельцы явились во дворец с требованием выдать им на расправу неугодных командиров. Царица Наталья, застигнутая врасплох, удовлетворила ультиматум, 16 командиров стрелецких полков были отстранены от должности и биты кнутом. В дальнейшем Милославским удалось направить гнев стрельцов против своих политических противников. В стрелецких полках пронесся слух, исходивший от Милославских и Софьи, что Нарышкины «извели», то есть умертвили, царевича Ивана. Стрельцам был подброшен список бояр, подлежавших истреблению.

15 мая по зову набата стрелецкие полки с барабанным боем и развернутыми, знаменами двинулась к Кремлю. Уверенные в том, что царевича Ивана нет в живых, стрельцы готовились осуществить план, подсказанный Софьей и Милославскими. Слух, однако, оказался ложным. На крыльцо вышли бояре, духовенство и царица Наталья с братьями Иваном и Петром. Так состоялась первая встреча Петра со стрельцами: внизу бушевала разгневанная толпа, а на крыльце стоял перепуганный и, конечно же, не понимавший значения происходивших событий десятилетний Петр.

Стрельцы, обнаружив, что их обманули, на некоторое время утихомирились, но затем потребовали, на расправу «изменников-бояр». Князя Михаила Юрьевича Долгорукого они сбросили с крыльца на копья своих товарищей. Был убит и боярин Матвеев. Помимо нескольких бояр и думных дьяков, стрельцы изрубили Ивана и Афанасия Кирилловичей Нарышкиных, а их отца Кирилла принудили постричься в монахи. Трупы убитых волокли по земле, приговаривая: «Се боярин Артемон Сергеевич! Се боярин Ромоданавский! Се Долгорукой! Се думной едет, дайте дорогу!»

Казни потрясли малолетнего Петра. Горе обрушилось прежде всего на плечи матери, но в детском сознании события 15-17 мая тоже запечатлелись на всю жизнь.

Опустошив ряды сторонников Нарышкиных, стрельцы потребовали, чтобы царствовали оба брата, а несколько дней спустя дополнили это требование новым - чтобы правление государством при несовершеннолетних царях было вручено царевне Софье.

В итоге майских событий были перебиты Нарышкины, но Софья вместе с Милославскими приобрела лишь призрак власти, ибо хозяевами положения в столице оказались стрельцы во главе с новым руководителем Стрелецкого приказа князем Хованским. Они диктовали Софье свою волю, потребовали, чтобы стрелецкое войско называлось надворной пехотой. В категорической форме они высказали также желание, чтобы на Красной площади в их честь соорудили «столп» (обелиск), на котором были бы перечислены их заслуги во время событий 15-17 мая. Правительница пыталась успокоить стрельцов раздачей денег и обещанием наград, но вскоре убедилась, что те, кто обеспечил ей власть, могут и лишить ее этой власти таким же кровавым способом, каким был совершен переворот 15-17 мая.

Софья стала искать себе опору в широких кругах дворянства. 19 августа она вместе с царями выехала из Москвы в Троице-Сергиев монастырь. Оттуда она обратилась к дворянам с призывом явиться под стены монастыря. Когда дворянское ополчение стало настолько многочисленным, что превратилось в грозную военную силу, Софья вызвала князя Хованского и на пути его в монастырь велела схватить и тут же казнить.

Узнав об этом, стрельцы поначалу решили дать бой собравшимся у монастыря дворянам, но сочли более благоразумным принести повинную. Роли переменились: не стрельцы диктовали волю Софье, а, наоборот, Софья предъявила стрельцам ультимативное требование срыть только что поставленный «столп» на Красной площади и не собираться в казачьи круги.

Началось семилетнее правление Софьи. Главой правительства стал князь Василий Васильевич Голицын, фаворит Софьи, выделявшийся среди современников начитанностью и знанием иностранных языков. Он «был своею персоною изрядной и ума великого и любим от всех» - так отзывался о нем его почитатель. Будучи руководителем Посольского приказа, Голицын в 1686 году заключил вечный мир с Польшей. Договор подтвердил присоединение к России Киева. Это был крупный внешнеполитический успех, которым Софья тут же воспользовалась для укрепления своего положения: с 1687 года в официальных документах наряду с царями стали называть имя Софьи. Впрочем, другие направления внешнеполитической деятельности правительства не только не закрепили престиж царевны, достигнутый вечным миром, но нанесли ему явный урон.

Россия взамен приобретенного Киева обязалась вступить в антитурецкую лигу в составе Польши, Австрии и Венеции и совершить походы против крымских татар. Союзники отводили этим походам вспомогательную роль: русские войска должны были приковать татарскую конницу к русскому театру военных действий и тем самым обезопасить польские и австрийские земли от ее опустошительных набегов. Борьба с крымцами соответствовала и интересам России, южные уезды которой подвергались их разбойным вторжениям.

Первый крымский поход во главе с князем Голицыным состоялся в 1687 году. Поход не пользовался популярностью среди служилых людей. Некоторые из них явились на смотр в траурном платье и с черными попонами на лошадях, выражая этим неверие в успех дела. В мае 100-тысячное войско двинулось к Крыму. Не дойдя до него и не встретив на своем пути неприятеля, войско, понеся значительный урон от бескормицы и отсутствия воды, вернулось обратно. Неудача, однако, не помешала Голицыну отправить победное донесение, смысл которого состоял в том, что оробевшие татары не отважились вступить в бой с русской ратью.

Через два года, в 1689 году, Голицын повторил поход. Чтобы не подвергаться опасности степных пожаров и не испытывать недостатка в воде, войско отправилось на юг ранней весной. На этот раз все же состоялись стычки с неприятелем, татар отогнали. В мае Голицын достиг Перекопа, но, постояв сутки у его стен, повернул на север. Второй крымский поход, как и первый, окончился безрезультатно. Однако Софья отправила фавориту нежное письмо: «Чем вам платить за такую нужную службу, наипаче всех твои, света моего, труды? Если б ты так не трудился, никто б так не сделал». В духе письма царевны была составлена официальная грамота Голицыну, в которой цари благодарили незадачливого полководца за «многую и радетельную службу», за то, что татары «от наших ратей в жилищах их поганских поражены и побеждены и прогнаны», что одержана «никогда неслыханная победа».

Громкие слова грамоты, как и торжественная встреча участников похода, должны были создать видимость успеха. Но шум, сознательно нагнетаемый Софьей, никого не обманул. В Москве даже носились слухи, что Голицын «взял с татар, стоя у Перекопа, две бочки золотых», оказавшихся, впрочем, лишь тонко позолоченными медными деньгами. Способный дипломат и галантный фаворит оказался никуда не годным военачальником.

…Как протекала жизнь Петра в течение этих семи лет? Вместе с матерью, царицей Натальей, он жил в подмосковных селах Воробьеве, Коломенском, Преображенском. При дворе Петру, как и Ивану, отводилась декоративная роль: он участвовал в церковных церемониях, посещал вместе с двором московские и загородные монастыри, присутствовал на приемах иностранных послов. Для царствующих братьев изготовили двойной трон, за спинкой которого скрывалась правительница, чтобы подсказать им, как вести себя во время приема послов. Один из таких приемов описал в 1683 году секретарь шведского посольства. Это первая из известных в настоящее время характеристик юного Петра. «В приемной палате, обитой турецкими коврами, на двух серебряных креслах под иконами сидели оба царя в полном царском одеянии, сиявшем драгоценными камнями. Старший брат, надвинув шапку на глаза, опустив глаза в землю, никого не видя, сидел почти неподвижно; младший смотрел на всех; лицо у него открытое, красивое, молодая кровь играла в нем, как только обращались к нему с речью». Петр проявлял к происходившему живой интерес, был непоседливым, что приводило в замешательство степенных бояр. Одиннадцатилетний Петр по росту и развитию выглядел 16-летним юношей. Автору цитированных строк удалось уловить черты характера Петра: подвижность, детскую (непосредственность, любознательность.

Чем занимался Петр в промежутке между утомительными торжественными ритуалами, случавшимися не так уж часто? Обучался грамоте. Образование он получил весьма скромное, если не сказать, скудное.

Еще когда Петру пошел восьмой год, к нему приставили дядьку-воспитателя боярина Родиона Матвеевича Стрешнева. С этого времени Петра, видимо, начали обучать грамоте. Его учителями с 1683 года были подьячий Никита Зотов и Афанасий Нестеров. Оба учителя не принадлежали к числу образованных и эрудированных людей. Живой и восприимчивый ум Петра мог впитать обилие разнообразных ученых премудростей, но собственных знаний наставников доставало лишь на то, чтобы научить его читать, писать, произносить наизусть некоторые тексты богослужебных книг да сообщить отрывочные сведения по истории и географии. Петр в годы обучения не прошел даже того курса, который обычно преподавали царевичам в XVII веке.

Между тем в зрелые годы он обнаруживал глубокие познания и в истории, и в географии, артиллерии, фортификации, кораблестроении. Этим он обязан собственной одаренности, неутомимой тяге к знаниям и готовности всегда учиться. Впрочем, не все пробелы в образовании царю удалось заполнить - он был не в ладах с орфографией до конца жизни и допускал ошибки, от которых грамотный канцелярист был свободен.

Большую часть времени Петр был предоставлен самому себе. Три увлечения поглощали его энергию.

С ранних лет он проявлял привязанность к ремеслам. В Преображеаское ему доставляли инструменты каменщика и плотника, столяра и кузнеца. Будучи взрослым, Петр в совершенстве владел по меньшей мере дюжиной ремесел, причем особенной виртуозности достиг в работе топором и на токарном станке. Любовь к физическому труду резко отличала Петра от предшественников и преемников. Невозможно себе представить, чтобы его богомольный отец, «тишайший» Алексей Михайлович, освободившись от пышного царского одеяния, орудовал мастерком каменщика или молотом кузнеца.

Еще больше Петра увлекало военное дело. Увлечение выросло на почве его детских забав. Со временем деревянные пушки стали заменяться боевыми, появляются настоящие сабли, протазаны, алебарды, пищали и пистолеты. Просторы Преображенского позволяли Петру производить полюбившуюся ему пальбу из пушек и вести военные игры с участием значительного числа сверстников. Там в 1686 году возникает военный городок с жилыми помещениями для Петра и потешных солдат, амбарами для хранения пушек и оружия. Все эти сооружения были обнесены деревянным забором с башнями и земляным валом. Потешные, сначала предназначавшиеся для игр, или, как тогда говорили, потех, с годами превратились в подлинную военную силу. У истоков двух полков - Преображенского и Семеновского, которые составят костяк будущей регулярной армии, стояли потешные батальоны, набранные из спальников, конюхов потешной конюшни, дворян, сокольников.

Но ни с чем не может сравниться страсть Петра к мореплаванию и кораблестроению. По признанию самого царя, истоки этой страсти восходят к рассказу князя Якова Долгорукого о том, что у него когда-то был «инструмент, которым можно было брать дистанции или расстояния, не доходя до того места», и к знакомству со старым ботиком, на котором, как сказали Петру, можно плавать против ветра.

Астролябия была привезена из Франции, а в Немецкой слободе в Москве, где жили иностранные торговцы и мастеровые, нашелся человек, умеющий с нею обращаться. Им оказался голландец Франц Тиммерман. Там же, в Немецкой слободе, Петр разыскал мореплавателя и кораблестроителя, который взялся отремонтировать ботик, поставить паруса и обучить управлению ими. Первые опыты кораблестроения производились на реке Яузе, притоке Москвы. Позже Петр вспоминал, что на узкой Яузе ботик то и дело упирался в берега. Тогда он перевез его на Просяной пруд, но и здесь не было нужного простора. Поиски большой воды привели 16-летнего Петра на Переяславское озеро, куда он поехал под предлогом богомолья в Троицком монастыре.

Петру не исполнилось 17 лет, когда мать решила его женить. Ранний брак, по расчетам царицы Натальи, должен был существенно изменить положение сына, а вместе с ним и ее самой. По обычаю того времени юноша становился взрослым человеком после женитьбы. Следовательно, женатый Петр уже не должен был нуждаться в опеке сестры Софьи, наступит пора его правления, он переселится из Преображенского в палаты Кремля.

Кроме того, женитьбой мать надеялась остепенить сына, привязать его к семейному очагу, отвлечь от Немецкой слободы и увлечений, не свойственных царскому сану. Поспешным браком, наконец, пытались оградить интересы потомков Петра от притязаний возможных наследников его соправителя Ивана, который к этому времени уже был женатым человеком и ждал прибавления семейства.

Царица Наталья сама подыскала сыну невесту - красавицу Евдокию Лопухину, по отзыву современника, «принцессу лицом изрядную, токмо ума посреднего и нравом несходного своему супругу». Этот же современник отметил, что «любовь между ними была изрядная, но продолжалася разве токмо год». Возможно, что охлаждение между супругами наступило даже раньше, ибо через месяц после свадьбы Петр оставил Евдокию и отправился на Переяславское озеро заниматься морскими потехами.

В Немецкой слободе царь познакомился с дочерью виноторговца Анной Монс. Один современник считал, что эта «девица была изрядная и умная», а другой, напротив, находил, что она была «посредственной остроты и разума». Кто из них прав, сказать трудно, но веселая, любвеобильная, находчивая, всегда готовая пошутить, потанцевать или поддержать светский разговор Анна Монс была полной противоположностью супруге царя - ограниченной красавице, наводившей тоску рабской покорностью и слепой приверженностью старине. Петр отдавал предпочтение Монс и свободное время проводил в ее обществе.

Сохранилось несколько писем Евдокии к Петру и ни одного ответа царя. В 1689 году, когда Петр отправился на Переяславское озеро, Евдокия обращалась к нему с нежными словами: «Здравствуй, свет мой, на множество лет. Просим милости, пожалуй государь, буди к нам, не замешкав. А я при милости матушкиной жива. Женишка твоя Дунька челом бьет». В другом письме, адресованном «лапушке моему», «женишка твоя Дунька», еще не подозревавшая о близком разрыве, просила разрешения самой прибыть к супругу на свидание. Два письма Евдокии относятся к более позднему времени - 1694 году, причем последнее из них полно грусти и одиночества женщины, которой хорошо известно, что она покинута ради другой. В них уже нет обращения к «лапушке», супруга не скрывает своей горечи и не может удержаться от упреков, называет себя «бесщастной», сетует, что не получает в ответ на свои письма «ни единой строчки». Не упрочило семейных уз и рождение в 1690 году сына, названного Алексеем.

Отношения между двором Петра в Преображенском и официальным двором в Кремле, корректные в первые годы правления Софьи, постепенно, по мере того как взрослел Петр, приобретали оттенок враждебности. Обе стороны зорко следили за действиями друг друга. В Преображенском не остались незамеченными участившиеся появления правительницы Софьи в разнообразных церемониях. 8 июля 1689 года правительница совершила вызывающий поступок - она осмелилась вместе с царями участвовать в соборном крестном ходе. Разгневанный Петр сказал ей, что она, как женщина, должна немедленно удалиться, ибо ей непристойно следовать за крестами. Однако царевна оставила без внимания упрек Петра, и тогда он в состоянии крайнего возбуждения умчался в Коломенское, а оттуда в Преображенское. В окружении Петра вызывало недовольство и то, что в титуле официальных актов упоминалось имя правительницы - «благоверной царевны и великой княжны Софьи Алексеевны». Царица Наталья Кирилловна открыто выражала возмущение: «Для чего она стала писаться с великими государями вместе? У нас люди есть, и они того дела же покинут».

Если в Преображенском на эти действия Софьи смотрели как на попытку приобрести популярность и в конечном счете произвести правительственный переворот, то и в Кремле аналогичные опасения вызывали увеличение численности потешного войска и непрерывные заботы Петра о его вооружении. Оговорим, однако, что сохранившиеся документы не дают основания утверждать, что у Петра в это время проснулось властолюбие и он проявлял такой же интерес к власти, как, скажем, к кораблестроению или военным потехам. Честолюбие на первых порах надо было подогревать, что и делала царица, руководимая советниками, более опытными в политических интригах.

О Софье, напротив, нельзя сказать, что у нее отсутствовало властолюбие. Освоившись с положением правительницы и привыкнув к власти, Софья исподволь готовила дворцовый переворот с целью лишить Петра прав на престол. Своему второму фавориту, Федору Шакловитому, руководившему Стрелецким приказом, правительница поручила разведать, как отнесутся стрельцы к ее воцарению. Шакловитый пригласил в скрытую от посторонних глаз загородную резиденцию верных стрелецких командиров и без дальних разговоров предложил им написать челобитную с просьбой, чтобы Софья венчалась на царство.

Большинству стрелецких начальников предложение Шакловитого повторить события весны и лета 1682 года показалось рискованным. Они отклонили предложение, сославшись на неумение писать челобитные. «За челобитной не станет, мочно челобитную написать», - уговаривал Шакловитый и тут же вынул готовую челобитную, составленную якобы от имени всего населения столицы, не одних только стрельцов. А если Петр не согласится принять такую челобитную? «Если не послушает, - отвечал Шакловитый, - схватите боярина Льва Кирилловича Нарышкина и Бориса Алексеевича Голицына, тогда примет челобитье». Горячей голове Шакловитого представлялось, что осуществление плана отстранения Петра от власти не встретят сопротивления. «А патриарх и бояре?» - спрашивали дотошные начальники. «Мочно патриарха переменить, а бояре - отпадшее, зяблое дерево», - успокаивал Шакловитый.

Привлечь стрелецких начальников к заговору Шакловитому не удалось: поговорив, они на том и разошлись. Осуществление переворота пришлось отложить, хотя некоторые стрельцы были готовы к решительным действиям. Одному из стрельцов смена патриарха представлялась так: «Как я к патриарху войду в палату и закричу, и он у меня от страху и места не найдет». - «Надобно нам уходить медведицу царицу Наталью». - «А за нее вступится сын!» - возразил собеседник. «Чего и ему спускать? За чем стало?» - последовал ответ. Самые решительные из стрельцов предлагали убить Петра, бросив в него гранату или подложив ее в сани. Другие собирались зарезать во время пожара - царь любил участвовать в тушении пожаров.

Среди стрельцов распространялись слухи о намерении Нарышкиных «извести» царя Ивана и правительницу Софью. Использовались и кое-какие новые приемы борьбы: ночью по улицам Москвы в сопровождении вооруженных людей ездил подьячий Матвей Шошин, нарядившийся точно в такой же белый атласный кафтан, какой носил Лев Кириллович Нарышкин. Он хватал стоявших на карауле стрельцов и зверски избивал их, приговаривая: «Убили вы братей моих, и я вам кровь братей своих отомщу». Один из спутников Шошина вопил: «Лев Кириллович! За что бить до смерти! Душа христианская!» Потерпевших доставляли в Стрелецкий приказ, и они там на допросах, введенные в заблуждение маскарадом, показывали, что стали жертвами Льва Кирилловича Нарышкина. Подобным способом Софья и ее сторонники пытались вызвать озлобление стрельцов против Нарышкиных.

Последнее по времени публичное столкновение Петра с Софьей произошло в июле 1689 года и было связано с торжеством но случаю возвращения Голицына из Крымского похода. Этот поход, как отмечалось выше, не принес славы ни ратным людям, ни их начальнику. Тем не менее Софья не скупилась на награды за сомнительные боевые подвиги, стремясь тем самым заручиться поддержкой стрельцов в надвигавшемся столкновении с Петром.

Петр демонстративно отказался от участия в пышных торжествах. Руководитель похода и другие военачальники, прибыв в Преображенское, даже не были приняты Петром. Эти действия Софья сочла прямым себе вызовом. Она апеллирует к стрельцам: «Годны ли мы вам? Буде годны, вы за нас стойте, а буде не годны - мы оставим государство». Последней частью фразы Софья подчеркивала скромность своих намерений. В действительности в Кремле, как и в Преображенском, велась лихорадочная подготовка к развязке. Она, как это часто бывает в напряженной обстановке, полной тревог и ожиданий, произошла совершенно неожиданно.

В ночь с 7 на 8 августа в Кремле поднялась тревога, стрельцы взялись за ружья: кто-то пустил слух, что потешные из Преображенского идут в Москву. Сторонники Петра среди московских стрельцов, не разобравшись в происходившем, сочли, что стрельцы готовятся не к обороне Кремля, а к походу в Преображенское. Мигом они помчались в резиденцию Петра, чтобы предупредить его о грозящей опасности. Тревога оказалась ложной, тем не менее слух вызвал цепную реакцию.

Петра разбудили, чтобы сообщить новость. Можно представить, какие мысли пронеслись в голове Петра и что он пережил в те недолгие секунды. Промелькнули события семилетней давности - разъяренная толпа вооруженных людей, бердыши, алебарды, пики, на острие которых сбрасывали с крыльца сторонников Нарышкиных. Решение, вызванное страхом за жизнь, было неожиданным - бежать. Бросился в одной рубашке в ближайшую рощу и в ночной тишине пытался уловить гул топота двигавшихся стрельцов. Но было тихо. Лихорадочно соображал, куда бежать. Ему принесли одежду и седло, привели коня, и он всю ночь в сопровождении трех человек скакал в Троице-Сергиев монастырь, за толстыми стенами которого семь лет назад укрывалась Софья.

В зрелые годы Петр был человеком большой отваги, много раз попадал в смертельно опасные переделки. Но в семнадцать лет он оставил жену и мать, кинул на произвол судьбы близких людей и потешных солдат, не подумав о том, что стены Троице-Сергиевой лавры, никем не защищаемые, не могли бы его спасти. Изнуренный долгой скачкой, Петр прибыл в монастырь утром 8 августа, бросился на постель и, обливаясь слезами, рассказал архимандриту о случившемся, прося защиты.

На следующий день из Преображенского к Петру прибыли потешные солдаты и стрельцы Сухарева полка, приехала и мать.

В Кремле узнали о бегстве Петра только 9 августа - весь день накануне Софья в сопровождении стрельцов была на богомолье. Новость вызвала тревогу, которую пытались скрыть наигранным спокойствием: «Вольно ему, взбесяся, бегать», - сказал Шакловитый.

Софья предприняла несколько неудачных попыток примирения. Сначала она для улаживания конфликта отправила к Троице патриарха Иоакима, но тот, симпатизируя Петру, остался при нем. «Послала я патриарха, - делилась со стрельцами результатами своей неудачной затеи Софья, - для того, чтобы с братом сойтись, а он, заехав к нему, да там и живет, а к Москве не едет». Затем она отправилась к монастырю сама, но в пути получила категорическое повеление брата вернуться в Кремль.

Военные силы, на которые рассчитывала опереться Софья, таяли с каждым днем. Вместе с Шакловитым она не могла удержать в повиновении солдатские и стрелецкие полки, не рисковавшие вступить в вооруженный конфликт с войсками, поддерживавшими Петра. По его вызову в Троице-Сергиеву лавру прибывали, во главе солдат и стрельцов, командиры полков. Там стрелецкие начальники сообщили царю о тайном совещании, созванном Шакловитым, о его попытке произвести дворцовый переворот. Последовало требование выдать Шакловитого.

Апелляция Софьи к оставшимся в Москве стрельцам, призыв встать на защиту своего начальника успеха не имели. Правительнице пришлось выдать фаворита, он был 7 сентября доставлен в монастырь, подвергнут допросу и пыткам и через пять дней казнен вместе с главными сообщниками.

Выдача Шакловитого означала полное поражение Софьи. Петр и его сторонники вполне овладели положением. Стрельцы вышли встречать ехавшего в Москву царя, в знак покорности легли вдоль дороги на плахи с воткнутыми топорами и громко просили о помиловании.

Еще продолжался розыск над Шакловитым, а Петр, находясь в Троице, отправил брату Ивану письмо с решением отстранить Софью от власти. «Срамно, государь, при нашем совершенном возрасте тому зазорному лицу государством владеть мимо нас». Далее Петр испрашивал разрешения «не отсылаясь к тебе, государю, учинить по приказом правдивых судей, а не приличных переменить, чтоб тем государство наше успокоить и обрадовать вскоре».

Письмо подводило итоги придворной борьбы и свидетельствовало о торжестве группировки Нарышкиных: Софья объявлялась «зазорным лицом» и в конце сентября была заточена в Новодевичий монастырь. Другим следствием переворота надлежит считать фактическое отстранение от дел слабоумного брата Ивана. Хотя в письме Петр и выразил готовность почитать своего старшего брата «яко отца», но решение всех практических вопросов сторонники Петра взяли в свои руки. К царю Ивану «не отсылались» не только в данном случае, когда формировали новое правительство, но и в последующие годы. Он номинально исполнял царские обязанности вплоть до своей смерти в 1696 году: присутствовал на приемах посольств, участвовал в церковных церемониях, его имя упоминалось во всех официальных актах.

Отстранение Софьи мало что изменило в поведении Петра. Добившись власти, он тут же проявил к ней полное безразличие. Участие в государственных делах он ограничил выполнением сложной и монотонной программы московского дворцового обихода - выходами в подмосковные и столичные монастыри и соборы, присутствием на семейных празднествах. Ничто не свидетельствовало о его стремлении вникнуть в дела управления. Его резиденцией по-старому оставалось Преображенское. По настоянию матери Петр в тяжеловесном царском облачении появлялся в Кремле лишь на публичных церемониях. Участники некоторых празднеств были поражены новшеством, несомненно исходившим от молодого царя, - тишину нарушала ружейная и пушечная пальба. Но церемонии и празднества Петр оставлял без всяких колебаний, как только заходила речь о марсовых и нептуновых потехах. Одну из марсовых потех царь организовал осенью 1690 года: стрелецкий полк «сражался» против потешных и дворянской конницы. Это противопоставление новых войск старым вошло в обычай, причем стрелецким полкам всегда отводилась роль побежденных. «Бои», не обходившиеся без жертв, чередовались с пирами.

К маневрам следующего года были привлечены значительные силы. Одной армией, состоявшей из потешных и солдатских полков, отрядов рейтар и драгун, командовал «генералиссимус» Федор Юрьевич Ромодановский («генералиссимус Фридрих»), другой, стрелецкой армией - тоже «генералиссимус» Иван Иванович Бутурлин. Началу военных действий предшествовала перебранка, противники, как тогда говорили, «травились», то есть задирали друг друга. Маневры завершились пленением Бутурлина, захватом обоза и знамен, а затем совместным пиром победителей и побежденных, громом залпов.

Увлечение марсовыми потехами чередовалось с забавами на воде. Зимой 1692 года царь отправляется в Переяславль. Туда доставляются в огромном количестве продовольствие и материалы для сооружения кораблей. Петр тоже участвует в строительстве корабля. Он так увлекся работой, что уговаривать его прибыть в Москву отправились виднейшие члены правительства - в столицу приехал персидский посол, и присутствия царя в Кремле требовал дипломатический этикет.

В августе корабли пустились в плавание по Переяславскому озеру. Его акватория ограничивала размеры кораблей и возможность маневрирования ими. Петра тянули морские просторы и настоящие корабли. Россия того времени располагала единственным морским портом - Архангельском. Туда в сопровождении многочисленной свиты - бояр, окольничих, стольников и 40 стрельцов в 1693 году отправляется Петр. Здесь он впервые увидел настоящие морские корабли - английские, голландские, немецкие, - доставившие сукна, галантерею, краски. Другие корабли ожидали погрузки мачтового леса, кож, мехов, пеньки, икры. На небольшой яхте Петр впервые совершил непродолжительное морское путешествие.

Поездка к морю в 1693 году носила разведывательный характер. У царя созрела мысль повторить поездку в Архангельск в следующем году, причем было решено более тщательно подготовиться к ней. Здесь был заложен корабль, наблюдение за его достройкой Петр поручил воеводе Федору Матвеевичу Апраксину.

В январе 1694 года умерла мать царя Наталья Кирилловна. Смерть ее выявила две черты характера царя, с которыми мы много раз будем встречаться в будущем: пренебрежение обычаями и стремление пережить горе в одиночестве. 25 января, когда положение царицы стало безнадежным, сын простился с нею и тотчас уехал в Преображенское, где, по свидетельству современников, в уединении скорбел по поводу потери. Отсутствовал он и на похоронах матери. Можно лишь догадываться, сколько пересудов вызвало такое поведение Петра у москвичей. Ранее этого Петр не участвовал и в траурной церемонии похорон своего второго сына Александра, умершего семи месяцев. Если в этом случае отсутствие Петра можно объяснить его неприязнью к жене и нежеланием находиться в обществе ее родственников и близких, то на похороны нежно любимой матери он, несомненно, не явился по иной причине - не желал показывать другим свои слабости. На третий день после похорон он прибыл на могилу и в одиночестве оплакивал ее смерть. Воеводе Апраксину о своем горе Петр сообщил кратко и выразительно: «Беду свою и последнюю печаль глухо объявляю, о которой подробно писать рука моя не может, купно же и сердце».

Выезд в Архангельск из Москвы состоялся не в июле, как в предыдущем году, а в апреле. В марте Петр пишет архангельскому воеводе письмо в том шутливом тоне, который свойствен переписке царя этих лет. Он дает распоряжения не от своего имени, а от имени князя Федора Юрьевича Ромодановского, на суше «генералиссимуса», а на море «адмирала».

В Архангельск было отправлено 2000 пудов пороху, 1000 самопалов. На верфи царя ожидал готовый к спуску корабль, начатый постройкой еще в первый приезд. На нем в июне 1694 года Петр совершил плавание, едва не стоившее ему жизни, - в пути его застигла буря.

В Москву царь вернулся в сентябре и сразу же начал готовиться к игре на суше. В окрестностях деревни Кожухово была сооружена крепость с земляным валом высотой в 3,5 метра, глубоким рвом и бойницами. Армиями командовали все те же Бутурлин и Ромодановский, причем Бутурлину во главе со стрельцами предстояло оборонять городок, а новым полкам, численность которых достигала 7,5 тысячи человек, поручалась его осада, а затем и штурм. Обе армии шли к исходным рубежам через Москву. Марш носил шутовской характер: впереди Ромодановского маршировала рота под командованием царского шута Якова Тургенева. Ей предстояло сражаться под знаменем, на котором была изображена коза. Впереди Преображенского полка шли бомбардиры, и среди них бомбардир Петр Алексеев, то есть царь. В шествии участвовали также и карлы. Вся эта процессия двигалась под шум барабанов, флейт и литавр.

Сохранилось шутливое описание маневров, впрочем, довольно точно рассказывающее о том, что происходило под Кожуховом с 30 сентября по 18 октября. После того как обе армии заняли рубежи, начали разыгрывать ранее составленный сценарий. На противоположных берегах Москвы-реки появились главнокомандующие и приступили к словесной перепалке. Их сменил поединок двух богатырей. После этого войска Ромодановского пошли в наступление, причем быстро овладели городом, что противоречило составленному плану: штурму должны были предшествовать осада с подкопами, возведением редутов, вылазки осажденных и т. п. Пришлось вывести войска Ромодановского из городка, вернуть туда бутурлинских стрельцов и повторить все действия.

Кожуховские маневры были самыми продолжительными, в них участвовало с обеих сторон по 15 тысяч человек. Они напоминали настоящее сражение: наступавшие и оборонявшиеся стреляли из ружей и пушек, бросали глиняные гранаты, начиненные порохом, закладывали мины под неприятельские укрепления и взрывали их, упражнялись в осадных и оборонительных работах. Это была последняя военная потеха Петра.

Петр, таким образом, в эти годы не заглядывал ни в Боярскую думу, ни в приказы. Государством управляли люди из окружения его матери и его самого. Что это были за люди?

В XVII веке среди сподвижников царей первостепенное место обычно занимали их ближайшие родственники. При первом Романове - Михаиле Федоровиче - фактическим главой правительства был властный и энергичный отец царя - патриарх Филарет. В годы правления Алексея Михайловича такую же роль выполнял сначала Борис Иванович Морозов, воспитатель царя, его «дядька», закрепивший свое положение брачным союзом с сестрой жены царя, а затем, после падения Морозова, - Милославские, родственники первой жены царя. При малолетнем Петре возглавлять правительство должны были родственники его матери - Нарышкины, а после женитьбы - представители новой фамилии, с которой он породнился, - Лопухины.

Другим источником, поставлявшим царям приближенных, являлись их ровесники, то есть люди, с которыми они росли и воспитывались. В «робятки» к наследнику зачислялись дети знатнейших фамилий. С ними он играл, учился, они же находились у него в услужении, с некоторыми из них устанавливались доверительные отношения, не прекращавшиеся и в годы, когда наследник становился царем. Златность этих «робяток», помноженная на близость к наследнику престола, обеспечивала им в будущем блестящую карьеру.

Родственники Петра по линии матери и жены не стали его соратниками. Нарышкины и их сторонники были истреблены во время стрелецкого мятежа 1682 года. Оставшийся в живых брат царицы Лев Кириллович Нарышкин по традиции занимал высокие посты в правительстве, но со смертью сестры оказался на вторых ролях. Он «был человек гораздо посреднего ума и невоздержной к питью, также человек гордый, и хотя не злодей, токмо не склончивой и добро делал без резону». Так о нем отзывался князь Борис Иванович Куракин.

Родственники супруги царя, Лопухины, тоже не выдвинули из своего рода сколь-либо заметных политических фигур отчасти потому, что этот род был ими беден, отчасти вследствие того, что рано женившийся Петр, быстро охладев к супруге, утратил интерес и к судьбам ее родственников.

Оставались сверстники, из рядов которых выдвинулось немало сподвижников царя. Но эти люди резко отличались от «робяток», окружавших предшественников Петра, и по степени знатности, и по психологии.

Кремлевский дворец был царской резиденцией. В юношеские годы Петра эту резиденцию занимали царевна Софья и соправитель Иван. Именно к Кремлю были прикованы взоры великородных людей, связывавших карьеру своих отпрысков с судьбами находившихся там представителей царствовавшей династии. В Кремле действовало правительство, оттуда производились назначения, там устраивались торжества и дипломатические церемонии.

Двор в Преображенском, где жила царица с сыном, находился на полуопальном положении и, хотя был расположен рядом с Москвой, представлял собою своего рода провинцию, где жизнь текла по иным законам, где придворный этикет не стеснял поведения Петра и не накладывал своим благочинием ограничений на характер его забав и развлечений. Иным был и состав двора в Преображенском. Здесь мы почти не встретим представителей знатных родов. Молодые люди, окружавшие Петра, не гнушались изнурительной работы, сопровождавшей военные забавы, во время этих забав складывались особые отношения, основанные совсем на иных принципах, чем в Кремлевском дворце.

Боярин оставался боярином, даже если он попадал в опалу и блистательно начатый в Москве жизненный путь завершал воеводой какого-либо окраинного уезда. Опала для него означала ущемление спеси родовитого человека, утрату возможности получить новые пожалования, но не означала полной катастрофы и лишения средств к существованию. Карьера сына такого боярина опиралась на чин и породу отца. У людей, окружавших Петра, не было подобной опоры, традиции преемственности отсутствовали. Меньшиков, не окажись он в компании Петра, в лучшем случае стал бы богатым купцом. Единственным достоянием Меншикова на первых порах были его ум, сметливость, безграничная преданность Петру, умение с полуслова понимать и даже угадывать его желания и прихоти.

Из окружения молодого Петра вышли потом военачальники и дипломаты, инженеры и администраторы. Но все это случилось позже. А пока, в первые годы правления Петра, они вместе с ним были поглощены военными играми, потешными сражениями, маневрами.

Делами управления, руководством работой правительственного механизма были заняты люди старшего поколения. Исключение составлял лишь Лев Кириллович Нарышкин, в свои 25 лет возглавивший Посольский приказ.

Внутренней политикой заправлял боярин Тихон Никитич Стрешнев, по отзыву Куракина, «человек лукавый и злого нраву, а ума гораздо среднего».

Правительство молодого Петра было скудно талантами. Печать этой скудности лежит на поверхности - достаточно перелистать страницы, на которых запечатлено законодательство первых лет царствования Петра - в нем невозможно обнаружить ни программы, ни твердой направляющей руки. Оно плелось в хвосте событий, как-то реагируя лишь на то, что вызывалось потребностями сегодняшнего дня. Выдающимися способностями обладал лишь князь Борис Алексеевич Голицын. По отзыву многократно цитированного Куракина, он был «человек ума великого, а особливо остроты, но к делам неприлежной, понеже любил забавы, а особливо склонен был к питию».

Голицын был главным наставником Петра в те дни, когда царь находился в Троицком монастыре. По советам князя он наносил неотразимые удары своей сестре.

Еще одной средой, поставлявшей Петру приближенных, являлась Немецкая слобода. Из числа торговцев и ремесленников, лекарей и военных Немецкой слободы особой благосклонностью Петра пользовались два человека: шотландец Патрик Гордон и женевец Франц Лефорт. Первый из них выполнял роль военного наставника, он был участником потешных сражений и оказал Петру неоценимую услугу в критические для него дни единоборства с Софьей.

В иной сфере завоевал симпатии Петра Лефорт. В отличие от Гордона, добропорядочного католика и семьянина, в тонкости постигшего военное дело, Лефорт не знал ни одного ремесла. Добродушный великан и остроумный весельчак с изысканными манерами и мягким юмором, Лефорт, более всего любивший удовольствия, был незаменим в веселой компании. «Помянутой Лефорт, - писал о нем все тот же Куракин, - был человек забавной, роскошной, или назвать дебошан французской». Он обладал способностью «денно и ношно» пребывать в забавах, общаться с дамами и непрестанно пить. Лефорт ввел Петра в дамское общество Немецкой слободы и был его поверенным в сердечных делах с Анной Монс.

Близкие Петру люди составляли так называемую «компанию», среди членов которой сложились особые отношения. Употребление царского титула между ними было запрещено. Петра называли по-русски, по-латыни, по-голландски в соответствии с его чинами: бомбардиром, капитаном, капитейном, командиром. Петр даже дважды выговаривал Федору Матвеевичу Апраксину за то, что тот, обращаясь к нему, пользовался титулом: «Пожалуй, пишите просто, также и в письмах, без великого». Когда Петр станет контр-адмиралом, то будет требовать от всех, чтобы во время пребывания его на корабле все называли его шаутбенахтом.

В «компанию» царя, помимо Апраксина, входили Меньшиков, Головин, Головкин, Кикин. Особое место в ней занимал князь Федор Юрьевич Ромодановский. Мы видели, что уже в потешных играх начала 90-х годов Ромодановский фигурировал под именем «генералиссимуса Фридриха». Несколько позже он получил шуточный титул короля - «князя-кесаря». Все члены «компании», в том числе и Петр, считали себя подданными «князя-кесаря» и отдавали ему царские почести. В письмах царь называл Ромодановского не иначе как «Konih» или «Sir» и всякий раз в шутливой форме отчитывался перед ним о своих действиях.

Токарь царя Андрей Нартов рассказывает, как однажды между «князем-кесарем» и его «подданным» - царем возник «конфликт» из-за того, что Петр не снял шапки перед ехавшим по дороге «князем-кесарем». Тот пригласил царя к себе, и, не вставая с кресла, отчитал его: «Что за спесь, что за гордость! Уже Петр Михайлов не снимает ныне кесарю и шляпы!»

Наряду с маскарадной должностью «князя-кесаря» Ромодановский исполнял отнюдь не маскарадные обязанности руководителя Преображенского приказа - учреждения, занимавшегося политическим сыском. Сохранилась наполненная сарказмом, но близкая к истине характеристика князя Ромодановского: «Сей князь был характеру партикулярного: собою видом, как монстра; нравом злой тиран; превеликой нежелатель добра никому; пьян по все дни; но его величеству верной так был, что никто другой». С приведенной характеристикой, исходившей от князя Куракина, вполне согласуется отзыв брауишвейгского резидента Вебера. «Он наказывал подсудимых, не спрашиваясь ни у кого, и на его приговор жаловаться было бесполезно».

К перечисленным свойствам характера «князя-кесаря» надобно добавить еще одно. Он обладал редчайшим среди современников Петра качеством: руки, запачканные грязным ремеслом, оказывались безукоризненно чистыми, когда дело касалось государственной казны - он сохранил репутацию неподкупного человека, никто никогда не заподозрил его в казнокрадстве. Это последнее качество позволило Ромодановскому сохранить расположение царя до конца дней своих. До кончины «князь-кесарь» не расставался и с пристрастием к вину. Входящий в его дом должен был отдать дань вкусам хозяина. В сенях гостя встречал хорошо обученный большой медведь с чаркой очень крепкой, настоянной на перце водки в лапе. Чарку он услужливо вручал гостю, и, если тот отказывался принять угощение, медведь срывал с него шляпу, парик, а то и хватал за платье.

В письмах Петр, обращаясь к лицам, принадлежавшим к «компании», называл их попросту, причем степень фамильярности отражала степень близости корреспондента. К друзьям он пишет, как правило, собственноручно, называя их нежными именами. Знаки внимания царь оказывал не только людям, принадлежавшим к его окружению, но и плотникам, бомбардирам, солдатам, шкиперам и иностранным специалистам.

Он безотказно принимал приглашения на семейные праздники от людей, с которыми «служил» в полку или работал на верфи. Особым его расположением пользовались офицеры и солдаты двух гвардейских полков, «между которыми, - как заметил современник, - не было ни одного, кому бы он смело не решился поручить свою жизнь». Гвардейцев царь знал в лицо, многим офицерам давал ответственные поручения, способных быстро продвигал по службе.

Несомненное влияние на формы общения царя с его окружением оказывал экспансивный, подвижный, деятельный характер Петра, которому не свойственны были ни долгое пребывание в одиночестве, ни праздное времяпрепровождение.

Энергии у царя было в излишестве. Он стремился дать ей выход даже во время отдыха. Не случайно Петру нравились те развлечения, в которых он сам мог деятельно участвовать, и он оставался равнодушен к тем из них, в которых ему отводилась роль зрителя или неподвижно сидящего соучастника. Петр, например, не терпел игры в карты, считал это занятие пустым. Вряд ли, однако, более полезным было исполнение обязанностей протодьякона во «всепьянейшем соборе». Но игра в карты предполагала необходимость сидеть, в то время как забавы во «всепьянейшем соборе» сопровождались движением. Петр не проявлял интереса и к театру. То, что происходило на сцене, не трогало его, ибо отводило ему пассивную роль, лишало его возможности непосредственно участвовать в действии. Зато его увлекали фарсовые представления или зрелища, соучастником которых он мог стать сам.

Петру показывают женщину-великана. Он не довольствуется тем, что осматривает ее с головы до ног, но просит ее расставить руки в стороны и свободно, не сгибаясь, проходит под ними. Какой-то силач держит в зубах палку и вращает вокруг себя вцепившихся за длинный конец трех мужчин. Петр тоже решает испробовать свою силу. Как ни старался силач, но сдвинуть с места царя не мог - то ли мускулатура у царя действительно была развита лучше, чем у трех зрителей-здоровяков, то ли это был жест вежливости со стороны силача.

И все же воспитанием и темпераментом общительность царя не объяснить. Власть способна быстро стереть в памяти прошлое, она создает благоприятную почву для высокомерия и надменности. Подтверждение тому - Меньшиков, великолепно овладевший всем арсеналом поведения вельможи, третировавший тех, кто стоял ниже его. С Петром этого не случилось.

Он окружал себя людьми, умевшими быть полезными делу, которому он беспредельно отдавался сам. Сознательно взвалив на себя обязанности капитана и плотника, артиллериста и шкипера, Петр мог их выполнять, лишь общаясь с такими же плотниками и артиллеристами, офицерами и кораблестроителями. У одних он учился, других учил сам. В одиночестве можно было вытачивать на токарном станке безделушки, но непосильно одному человеку соорудить корабль.

Широкий круг лиц, с которыми общался царь, позволял ему отыскивать способных помощников. «Короли не делают великих министров, но министры делают великих королей», - сказал как-то Петр. Он действительно умел угадывать таланты. В интересах своего класса он сплошь и рядом привлекал любых способных к делу людей, игнорируя их «подлое» происхождение. Вельможей у него мог стать бывший пирожник, шотландец по рождению и лютеранин по вере.

Петра Павловича Шафирова, если верить историку-любителю, собиравшему в XVIII веке предания о царе и его времени, Петр обнаружил в торговых рядах Москвы, где тот торговал в лавке, принадлежавшей богатому купцу Евреинову. В разговоре выяснилось, что молодой сиделец знал немецкий, французский и польский языки, что он был сыном переводчика Посольского приказа. Шафирова зачислили на службу, он сопровождает царя в его первом заграничном путешествии, позже станет сенатором и вице-канцлером. Сын крещеного еврея получит звание барона и должность второго человека во внешнеполитическом ведомстве.

Таланты механика-самоучки Михаила Сердюкова, крещеного калмыка, тоже обнаружил Петр. Он поручит ему реконструировать Вышневолоцкий канал, и Сердюков блестяще справится с заданием, сделает канал доступным для судоходства. Такой же находкой царя был тульский оружейник Никита Демидов, известный строитель уральской промышленности. Знакомство царя с оружейником состоялось, если верить молве, при следующих обстоятельствах. Ему кто-то привез из-за границы великолепной работы пистолет, у которого сломался курок. Петр долго и безуспешно искал мастера, чтобы исправить поломку. Ему посоветовали обратиться к тульскому кузнецу Никите Демидову.

На пути в Воронеж Петр завернул в Тулу, разыскал Демидова и оставил ему сломанный пистолет. Месяца через два, на обратном пути в Москву, царь заехал к Демидову за готовой работой. Демидов вручил ему исправный пистолет. Петр, внимательно осмотрев его, остался доволен и, похвалив кузнеца, сказал:

А пистолет-то каков! Доживу ли я до того времени, когда у меня на Руси будут так работать!

Авось и мы против немца постоим, - ответил Демидов.

Петр усмотрел в словах мастера пустое бахвальство и в сердцах ударил его:

Сперва сделай, мошенник, потом хвались!

А ты, царь, - возразил нерастерявшийся Демидов, - сперва узнай, потом дерись! Который у твоей милости, тот моей работы, а вот твой, заморский. - Демидов вытащил из кармана иностранной работы пистолет и передал царю.

Виноват я перед тобой, ты, я вижу, малый дельный.

Царь поручил Демидову построить в Туле оружейный завод и для этого велел выдать ему пять тысяч рублей.

Петр, разумеется, возвысил Демидова не за личное мастерство кузнеца, а за проявленные организаторские таланты, умение рационально вести промышленное хозяйство. Царь велел передать Демидову казенный металлургический завод на Урале. На его основе бывший оружейник организовал там мощное промышленное хозяйство.

Н.И. Павленко. Петр Первый.

Введение

Историческая роль Петра Великого огромна и неоднозначна. Его провозглашали национальным гением, просветителем, спасителем России, революционером, «Наполеоном и Робеспьером», называли анархистом, ненавистником всего русского, разрушителем и святотатцем. Легендарный царь реформатор кардинально изменил ход русской истории.

Победив Швецию и внедрив в российское общество прогрессивные достижения Запада, Петр расширил географические, культурные и экономические границы своей страны. Россия получила ключевую роль на международной арене и обрела статус великой империи.

В то же время реформы легли тяжелейшим гнетом на простой народ. Много людей погибло от непосильного труда, казней и пыток. Воздвигнутый Петром Санкт -Петербург до сих пор считается «городом, построенным на костях».

Кто же все-таки такой Петр I? Я попытаюсь в своем реферате полностью раскрыть личность Петра, описать цели, которые он преследовал во время своего правления, чтобы так или иначе Россия была великим государством, чтобы Россия была частью Европы.

Детство Петра I

Будущий первый российский император Пётр I родился в ночь на 30 мая 1672 года в Теремном дворце московского Кремля. Для отца, царя Алексея Михайловича, он был всего лишь четырнадцатым ребёнком, зато для матери, царицы Натальи Кирилловны из рода Нарыш-киных, -- сыном-первенцем. Накануне Петров-ского поста это событие было отмечено очень скромно: колокольным звоном и обедом в Царицыной Золотой палате. 29 июня, в день Святых Петра и Павла, ребёнка окрестили в Чудовом монастыре и нарекли Петром. Царь-отец повелел снять с новорождённого «меру» -- измерить длину и ширину его тельца -- и написать икону таких же размеров. Икону написал знаменитый живописец Симон Ушаков: с одной её стороны была изображе-на Троица, а с другой -- лик апостола Петра. Ни при каких жизненных обстоятельствах Пётр не разлучался с этой иконой, всюду возил с собой, а после кончины императора её повесили над царским надгробием.

Со временем у царицы по-явились и другие дети, а к Петру были приставлены мамки и няньки, но Наталья Кирилловна ни на миг не отпускала от себя своего любимца «свет-Петрушеньку». Малы-ша развлекали погремушками, гуслями и цимбальцами, а он тянулся к солдатикам, конькам и пушечкам. Когда Петру исполнилось три года, отец подарил ему детские ружьецо и сабельку.

Благодаря первым счастливым и спокойным годам жизни, проведённым в материнской горенке, Пётр навсегда полюбил небольшие, уютные ком-наты с низкими потолками и маленькими окон-цами. Такие комнаты были в домах, которые он строил для себя и где любил жить. Однажды, будучи с официальным визитом во Франции, Пётр предпочёл приготовленным для него огромным великолепным покоям в Лувре частный особняк, распорядившись свою спальню устроить в тесной и тёмной комнате, ранее служившей гардеробной. В конце января 1676 г. умер царь Алексей Михайлович. Петру шёл всего четвёртый год. Летом того же года венчался на царство пятнад-цатилетний Фёдор, сводный брат Петра, -- сын Алексея Михайловича от первого брака с Марией Милославской. «Книжный» человек, Фёдор беспо-коился, что брата не учат грамоте, и неоднократно напоминал об этом царице Наталье. Она же считала, что сын ещё слишком мал, и не торопилась с его обучением. Наконец через полтора года нашли подходящего, по мнению царицы, учителя. Если обучение царя Алексея Михайло-вича проходило под руководством деда, патриарха Филарета, и боярина Бориса Морозова -- людей образованных и искушённых в книжной премудрости, а наставником Фёдора и Софьи был Симеон Полоцкий -- выдающийся писатель, педагог и учёный монах, то в учителя к Петру определили ничем не примечательного дьяка Никиту Моисеевича Зотова. Недостаток образованности, однако, искупался тем, что, будучи человеком терпеливым и добрым, Зотов не только не стремился подавлять природную любознательность и непоседливость царственного отпрыска, но и сумел завоевать доверие царевича. К тому же, как того желала царица Наталья, он «ведал Божественное Писание», изучению которого уделял основное внимание в занятиях с Петром. Уже взрослым царь вспоминал эти уроки и мог свободно цитировать Священное Писание или спорить о толковании того или иного места в Евангелии.

Зотову вменялось в обязанность воспитывать у мальчика царственную величавость и статность. Но «дядька» и не пытался принуждать бойкого, подвижного ребёнка к многочасовому восседанию с прямой спиной на стуле для выработки привычки к трону. Он позволял царевичу вволю лазать по чердакам, играть и даже драться с дворянскими» стрелецкими детьми. Когда Пётр уставал от беготни, Никита Моисеевич усаживался рядом неторопливо рассказывая о случаях из собственной жизни, вырезал деревянные игрушки. Царевич смотрел на ловкие руки «дядьки» и сам начинал прилежно обтачивать заготовку ножом. Никакими особыми навыками народного умельца Зотов не обладал, всё делал на глазок. Пётр перенял эту сноровку и, полагаясь всегда больше на собственный глазомер, нежели на чертежи и математические выкладки, ошибался нечасто.

Из Оружейной палаты Никита Зотов постоянно приносил Петру книги с иллюстрациями, а позже, по мере развития интереса ученика к «историческим» предметам -- военному искусству, дипломатии и географии, -- заказывал для него «потешные тетради» с красочными изображениями воинов, иноземных кораблей и городов. В зрелом возрасте Пётр I не раз проявлял разнообразные и глубокие исторические знания. Царем всему учился охотно и впоследствии писал бегло, но с многочисленными ошибками.

Царевич с детства отличался любознательностью. Помимо домашнего учителя, он обучался наукам и ремеслам у многочисленных мастеров, в том числе специалистов- иностранцев, населявших село Преображенское.

С 1683 года в селе шла «военная игра». Из своих сверстников юный царь образовал «потешные» полки (от слова «потеха» - игра, развлечение, забава). В 1686 году в числе «потешных» солдат оказался сын конюха А.Д.Меньшиков, будущий ближайший друг Петра.

На реке Яузе была построена «потешная крепость» Плесбург - там юных солдат учили осаде и штурму крепостей. Иностранные офицеры обучали Петра и его «потешных» артиллерийской науке. Правда, чтобы мальчишки - солдаты не покалечили друг друга, стреляли не настоящими ядрами, а пареными репами.

Занятия с Зотовым оставили след в памяти Петра на всю жизнь. Став взрослым, проводя реформы в стране, он мечтал, чтобы была написана книга по истории отечества; сам составил азбуку русского языка, простую по написанию и легкую для запоминания.

Привычка заполнять часы досуга разными «руко-мёслами», выработавшаяся у маленького Петра, сохранилась на всю жизнь. Даже принимая иностранных послов, царь мог во время беседы строгать доски для обшивки лодки, вытачивать на то-карном станке шахматные фигурки или вязать узлы на корабельных снастях. Молва утверждает, что однажды прусскому послу фон Принцу пришлось взбираться на верхушку мачты, чтобы вручить царю верительные грамоты, -- настолько тот был увлечён оснасткой линейного корабля «Предестинация», устройство которого было лично разработано Петром.

Царь Фёдор Алексеевич скончался весной 1682 г., не назвав имени своего преемника. После него на русский трон могли претендовать два брата -- шестнадцатилетний Иван и десятилетний Пётр. Братья по отцу, они имели разных матерей, родственники которых начали жестокую борьбу за власть. Заручившись поддержкой духовенства Нарышкины и их сторонники возвели на престол Петра, а его мать, царицу Наталью Кирилловну, объявили правительницей. Однако с этим не пожелали примириться родственники царевича Ивана и царевны Софьи -- Милославские, - усмотрев в провозглашении Петра царём ущемление своих интересов. Недовольные, они нашли поддержку среди стрельцов, которых в Москве было более 20 тыс. человек.

Ранним утром 15 мая 1681 г. в стрелецких слободах зазвучал набат. Стрельцы, подстрекаемые Милославскими, вооружились и с криками, что Нарышкины убили царевича Ивана, двинулись в Кремль. Правительница Наталья Кирилловна надеясь успокоить бунтовщиков, вышла к ним на Красное крыльцо, ведя за руки Ивана и Петра. В первые часы бунта были убиты крупные государственные деятели Артамон Матвеев и Михаил Долгорукий, а потом и многие другие сторонники царицы Натальи. Несколько дней в столице буйствовали стрельцы, грабя и убивая. Лишь 26 мая они утихомирились и потребовали также венчать на царство болезненного и слабоумного сводного брата Петра -- царевича Ивана. Боярская дума о Освященный собор (собрание высших церковных деятелей) нарекли Ивана первым царем, а Петра - вторым. Управление страной по молодости обоих царей было вручено царевне Софье Алексеевне. Сам Петр вместе с матерью был удален в подмосковные дворцовые села Преображенское и Коломенское. В награду стрельцам Софье пришлось осыпать их милостями и официально признать их действия правомерными. Стрельцы оказались в конце XVII века грозной привилегированной силой. Они не только несли службу, за которую получали жалованье от государства, но и владели лавками, торговали, занимались ремеслом. У них было самоуправление, правительство назначало лишь полковников.

Десятилетний Петр стал очевидцем ужасов стрелецкого бунта. На всю жизнь стало для него ненавистным слово «стрельцы», которое вызывало жгучее желание отомстить за гибель близких, слезы и унижения матери.

Софья находилась у власти с 1682 по 1689 г. Она, так же как и ее брат Федор, была ученицей Симеона Полоцкого, была хоро-шо образована: читала, писала стихи, владела латынью и польским языком. Современники давали Софье противоречивые оценки: умна, предприимчива, любознательна, завистлива, чес-толюбива, властолюбива, коварна.

Первым помощником Софьи стал князь Василий Голицын, возглавлявший Посольский приказ. Под его руководством в 1687 и 1689 гг. состоялись два похода русской армии в Крым. Первый оказался неудачным -- крымчаки подожгли степь, вой-скам не хватало воды, что привело к болезням. Правительство обвинило в поджоге степи гетмана Левобережной Украины Самойловича, который не пользовался популярностью. Самойлович был низложен, гетманом стал Иван Степанович Мазепа. Го-лицын доносил в Москву о победе над татарами, которые вроде даже не стали воевать с русскими. В 1689 г. Голицын повторил поход, в этот раз несколько сражений состоялось. Но решитель-ного сражения противник избегал, отступая к Перекопу. В райо-не перешейка русские войска, простояв один день, разверну-лись и ушли. Софья, несмотря на отсутствие побед, отблагода-рила фаворита наградами и почестями.

Тем временем мать Петра I вмешивалась в личную жизнь юноши. Она женила его на Е.Ф. Лопухиной, 27 января 1689 г., раньше достижения Петром 17 лет. Это была, впрочем, скорее политическая, чем педагогическая мера. Сам выбор невесты для Петра был продуктом партийной борьбы: знатные приверженцы его матери предлагали невесту княжеского рода, но победили Нарышкины, и выбрана была дочь мелкопоместного дворянина. Вслед за ней потянулись ко двору многочисленные родственники ("более 30 персон"). Такая масса новых искателей мест, не знавших, притом, "обращения дворового", вызвала против Лопухиных общее раздражение при дворе; царица Наталья скоро невестку свою возненавидела и желала больше видеть с мужем ее в несогласии, нежели в любви. Этим, так же как и несходством характеров, объясняется, что "изрядная любовь" Петра к жене продолжалась разве только год, - а затем Петр стал предпочитать семейной жизни - походную, в полковой избе Преображенского полка. В 1690 году у Петра родился сын Алексей. А сам сошелся со своей давней подругой сердца, Анной Монс.

Новое занятие - судостроение - отвлекло его еще дальше; с Яузы он переселился со своими кораблями на Переяславское озеро и весело проводил там время даже зимой. Участие Петра в государственных делах ограничивалось, во время регентства Софьи, присутствием при торжественных церемониях.

По мере взросления Петра основным для Софьи стал вопрос сохранения власти. Отношения между Софьей и Петром были очень натянуты-ми. В 1687 г. Софья предприняла попытку венчания на царство, но стрельцы ее не поддержали.

Правление Софьи знаменательно тем, что главное направле-ние развития страны оставалось неизменным, ее сподвижники продолжали путь европеизации. Василий Васильевич Голицын (1643--1714), фаворит и фактический правитель России, полу-чил образование в западном духе, хорошо говорил по-польски и знал латынь, немецкий, греческий языки. Он поощрял просве-тительство на Руси, выписывал книги из-за границы, приглашал иностранных специалистов и содействовал русским в посеще-нии Запада. Был одним из инициаторов упразднения местниче-ства, возглавлял Посольский приказ. Считался поклонником всего западного, предлагал создать регулярную армию, провес-ти реорганизацию органов управления, отправлять дворян на обучение в Европу. Ряд историков считает, что его программа фактически предваряла будущие преобразования Петра. Но для удержания власти было необходимо обладать решительностью, фактически устранить законных наследников престола. Такими качествами Голицын не обладал.

Другой близкий Софье деятель -- Сильвестр Медведев, уче-ник и последователь Симеона Полоцкого, был причастен к со-зданию Славяно-греко-латинской академии -- первого высше-го учебного заведения в России.

Неудачные походы в Крым осложнили положение правитель-ства Софьи. Впоследствии Петр обвинял Софью в попытках его физического устранения, однако ни современники, ни историки не рассматривали обвинения Петра всерьез. Открытое столкно-вение произошло 8 августа 1689 г. До Петра дошел слух о том, что Софья собрала стрельцов к походу на Преображенское. Среди ночи Петр поскакал под защиту стен Троице-Сергиева монастыря, куда прибыли созданные царем в период пребывания в подмосковных селах потешные войска. Через несколько часов стали подходить стрелецкие отряды, видимо и не думавшие бунтовать. Власть перешла к Петру, сторонники Софьи были отправ-лены в ссылку, в том числе и Голицын. Софья была отправлена в Новодевичий монастырь, ее имя исключили из царского титула, а после неудачного бунта стрельцов 1698 г. насильно пост-ригли в монахини. Софья была в монастыре; царь Иван Алексеевич оставался по-прежнему царем только по имени, занимал царское место в церемониях, власть перешла к одному царю Петру. Но семнадцатилетний Петр был еще неспособен к управлению государством, он еще доучивался, довоспитывал себя теми средствами, какие сам нагнел и какие были по его характеру; у молодого царя на уме были потехи, великий человек объявился после, и тогда только в потехах юноши оказались семена великих дел.

Кто же правил государством? Петр, занявшись своими забавами, позволил царствовать своей матери. Наталья Кирилловна стала полновластной правительницей, хотя современники считали, что она «была править некапабель (т.е. неспособна) и ума малого». Царица умерла в 1694 году, так и не увидев сына «образумившимся». Вся власть оказалась в руках Петра I, и он почувствовал, что ничто в мире не может ей противостоять.

В истории Российского государства было много самых разных правителей: великих дипломатов, замечательных стратегов и гениальных полководцев. Но только один из них сочетал в себе все эти качества - Петр Великий. Его называли гениальным реформатором, сумасшедшим, хулиганом и Антихристом. Как формировалась личность царя Петра, какие факторы повлияли на это?

Необычный царь

Петр Алексеевич Романов сильно отличался от своих предшественников. Несомненно, между ними была глубокая наследственная связь. Но все правители России были хозяевами, которые трепетно оберегали богатство страны для себя и использовали для работы чужие руки. А сын Алексея Михайловича был царем-тружеником в прямом смысле этого слова. Четырнадцать профессий, которыми владел царь Петр Великий - это не красивая сказка, а правда.

Характер первого русского императора

Петр Первый обладал сложным и противоречивым характером. Живость, неуемную любознательность и бойкость мысли он унаследовал по материнской линии. В детстве он был смышленым и красивым мальчиком, сильно отличавшимся от своего соправителя, брата Ивана.

Главными чертами характера Петра были вспыльчивость, порывистость, впечатлительность и недоверчивость. Когда он не мог доходчиво что-то объяснить, то легко впадал в ярость. В таком состоянии он нередко хватался за трость. К слову сказать, отходил царь быстро и уже через несколько минут мог простить провинившегося. Но его простота была обманчивой. Петр Первый просил обращаться к нему без титула, но в случае явного неповиновения приговор был скорым и жестоким.

Как формировалась личность царя Петра Великого? Благодаря чему он так сильно отличался от остальных правителей России? Ответ надо искать в самых ранних годах маленького царевича.

Детство Петра Первого

О том, где родился будущий первый русский император, неизвестно. Называют несколько предполагаемых мест, но точных данных у исследователей нет.

Пытаясь понять, как формировалась личность царя Петра Великого, нужно обратиться сначала к его родителям - тем, кто оказывал непосредственное влияние на него с самого рождения.

В 4 года он лишился отца, который его очень любил. Алексей Михайлович, одаривая сына игрушечными солдатиками и пистолями, зародил в ребенке первый интерес к оружию и военному делу. По свидетельству современников царя, в детстве он не интересовался никакими другими игрушками и забавами, кроме военных.

Отец, желая дать малолетнему сыну правильное военное обучение, приставил к нему полковника Менезиуса в качестве военного наставника. Так и вышло, что военному делу Петр Первый начал обучаться раньше, чем грамоте. Было малолетнему наследнику тогда 4 года. Знакомство с грамотой началось для него в пятилетнем возрасте.

Обучение по церковным книгам для живого и непоседливого ребенка было настоящей мукой, поэтому Никита Зотов, учитель малолетнего царя, обучал его и по популярным тогда «потешным» книгам с картинками. Много внимания наставник Петра уделял изучению военной истории России, рассказывая о князя Владимира и

До десяти лет царевич спокойно и беззаботно жил с матерью под Москвой, в селе Преображенском. Здесь для него было построено земляное укрепление с пушками, где он со своим «потешным» войском, набранным из сверстников, мог заниматься военным делом, играя во взятие крепости.

Детство Петра Первого не было безоблачным. свидетелем которого был малолетний Петр, не мог не оставить отпечатка на психике ребенка, став причиной нервного расстройства будущего императора. Из-за этого лицо царя в минуты сильного волнения искажали судороги.

После прихода к власти сестры Софьи его вновь отправили в Преображенское. Зотова от него удалили, и молодой наследник был предоставлен сам себе. Другого праздный образ жизни бы испортил, но цельная и деятельная натура Петра не дала убить любознательность и желание узнавать новое. Сам он впоследствии говорил, что ему очень не хватает знаний, не полученных в детстве.

Царь Петр Алексеевич учился до самой смерти. В 14 лет он узнал об астролябии и поручил привезти ему ее из Франции. Затем он нашел голландца, который смог в общих чертах показать, как обращаться с прибором. Талантливому юноше этого было достаточно, чтобы дальше разобраться самому. Так было всегда. Увидев или узнав о чем-то неизвестном для него, царь тут же загорался идеей изучить новое дело и не успокаивался, пока не становился его знатоком. Так, увидев заброшенный бот, он выучился плавать на нем и даже заложил собственную верфь.

Окружение

Как формировалась личность царя Петра Алексеевича? Вопрос этот крайне интересен, учитывая тот факт, насколько сильно он отличался от своих предшественников. Окружение юного наследника сыграло огромную роль в воспитании тех качеств, которые были присущи Петру Великому. Ему повезло - сначала отец, а после его смерти старший брат Федор уделял много внимания воспитанию и обучению наследника престола. Учителя, Менезиус и позже приставленный к Петру дьяк Никита Моисеевич Зотов, зародили в нем тягу к знаниям и поддерживали интерес ко всему новому.

Сподвижниками и наиболее близкими для царя людьми были Франц Яковлевич Лефорт, Александр Данилович Меншиков, Павел Ягужинский, Яков Брюс.

Первый русский император - гениальный реформатор или самодур?

Судить о личности Петра Первого сложно. В нем тесно переплелись противоположные черты характера. Вспыльчивость, жестокость, мстительность соседствовали с трудолюбием, любознательностью, неуемной жаждой жизни, веселым нравом. Уникальность личности Петра Алексеевича заключалась в том, что он обладал сильной тягой к знаниям и огромной работоспособностью, при помощи которых стремился преобразить отсталую во всех отношениях Россию и сделать ее великой державой.