В семь часов тридцать две минуты утра веселый солнечный зайчик проскользнул сквозь дырку в шторе и устроился на носу ученика пятого класса Вольки Костылькова. Волька чихнул и проснулся.

Как раз в это время из соседней комнаты донесся голос матери:

– Нечего спешить, Алеша. Пусть ребенок еще немножко поспит – сегодня у него экзамены.

Волька досадливо поморщился. Когда это мама перестанет наконец называть его ребенком? Шуточки – ребенок! Человеку четырнадцатый год пошел…

– Ну что за чепуха! – ответил за перегородкой отец. – Парню уже тринадцать лет. Пускай встает и помогает складывать вещи. У него скоро борода расти начнет, а ты все: ребенок, ребенок…

Складывать вещи! Как он мог это забыть?! Волька моментально сбросил с себя одеяло и стал торопливо натягивать штаны. Как он мог забыть! Такой день!

Семья Костыльковых переезжала сегодня на новую квартиру. Еще накануне вечером почти все вещи были запакованы. Мама с бабушкой уложили посуду на дно ванночки, в которой когда-то, давным-давно, купали младенца Вольку. Отец, засучив рукава и по-сапожницки набрав полный рот гвоздей, заколачивал ящики с книгами и в спешке заколотил в одном из них учебник географии, хотя даже ребенку ясно, что без учебника сдавать испытание невозможно.

– Ладно, – сказал отец, – на новой квартире разберемся.

Потом все спорили, где складывать вещи, чтобы удобнее было их выносить утром на подводу. Потом пили чай по-походному, за столом без скатерти, сидя на ящиках, а Волька очень удобно устроился на футляре из-под швейной машины. Потом решили, что утро вечера мудренее, и легли спать.

Одним словом, уму непостижимо, как это он мог забыть, что они сегодня утром переезжают на новую квартиру.

Не успели напиться чаю, как в квартиру постучались. Затем вошли двое грузчиков. Они широко распахнули обе половинки двери и зычными голосами спросили:

– Можно начинать?

– Пожалуйста, – ответили одновременно мать и бабушка и страшно засуетились.

Волька торжественно вынес на улицу, к фургону, диванные валики и спинку. Его сразу окружили ребята, игравшие на дворе.

– Переезжаете? – спросил у него Сережа Кружкин, веселый паренек с черными хитрыми глазами.

– Переезжаем, – сухо ответил Волька с таким видом, как будто он переезжал с квартиры на квартиру каждую шестидневку, и будто в этом не было для него ничего удивительного.

Подошел дворник Степаныч, глубокомысленно свернул цигарку и неожиданно завел с Волькой солидный разговор, как равный с равным. У мальчика от гордости и счастья слегка закружилась голова. Он с уважением отозвался о сложности дворницкой профессии, потом набрался духу и пригласил Степаныча в гости на новую квартиру. Дворник сказал «мерси». Словом, налаживалась серьезная и положительная беседа двух мужчин, когда вдруг из квартиры раздался раздраженный голос матери:

– Волька! Волька! Ну куда девался этот несносный ребенок?

И все сразу пошло прахом. Дворник, еле кивнув Вольке, принялся с ожесточением подметать улицу. Ребята сделали вид, будто безумно увлеклись слепым щенком, которого еще вчера неведомо откуда приволок на бечевке Сережа. А Волька, понурив голову, пошел в опустевшую квартиру, в которой сиротливо валялись обрывки старых газет и грязные пузырьки из-под лекарств.

– Наконец-то! – накинулась на него мать. – Бери свой знаменитый аквариум и срочно влезай в фургон. Будешь там сидеть на диване и держать аквариум в руках. Только смотри не расплескай воду.

Непонятно, почему родители так нервничают, когда переезжают на новую квартиру.

В конце концов Волька устроился в фургоне неплохо. Конечно, в грузовике приятней, но зато вся дорога промелькнула бы чересчур уж быстро. К тому же, что ни говорите, поездка в крытом фургоне куда романтичнее.

Внутри фургона царил таинственный прохладный полумрак. Если зажмурить глаза, можно было свободно представить, будто едешь не по Настасьинскому переулку, в котором прожил всю свою жизнь, а где-то в Америке, в суровых пустынных прериях, где каждую минуту могут напасть индейцы и с воинственными кликами снять с тебя скальп. За диваном возвышался ставший вдруг необыкновенно интересным и необычным перевернутый вверх ножками обеденный стол. На столе дребезжало ведро, наполненное какими-то пыльными склянками. У боковой стенки фургона тускло блестела никелированная кровать. Старая бочка, в которой бабушка квасила на зиму капусту, удивительно напоминала бочки, в которых пираты старого Флинта хранили ром.

Сквозь дыры в стенке фургона проникали тонкие столбики солнечных лучей.

И вот наконец фургон, скрипя, остановился у подъезда их нового дома. Грузчики ловко и быстро перетащили вещи в квартиру и уехали в бодро дребезжащем фургоне.

Отец, кое-как расставив вещи, сказал:

– Остальное доделаем после работы.

И ушел на завод.

Мать с бабушкой принялись распаковывать посуду, а Волька решил тем временем сбегать на реку. Правда, отец предупредил, чтобы Волька без него не смел ходить купаться, потому что тут страшно глубоко, но Волька быстро нашел для себя оправдание.

«Мне необходимо выкупаться, – решил он, – чтобы была свежая голова. Как это я могу явиться на испытание с несвежей головой?!»

Просто удивительно, как Волька умел всегда придумывать оправдание, когда ему хотелось нарушить обещание, данное родителям.

Это очень удобно, когда речка находится недалеко от дома. Волька сказал маме, что пойдет на берег готовиться по географии. Прибежав к речке, он быстро разделся и бросился в воду. Шел одиннадцатый час, и на берегу не было ни одного человека. В этом обстоятельстве были свои хорошие и плохие стороны. Хорошо было то, что никто не мог ему помешать выкупаться и поплавать. Обидно только, что по той же причине никто не мог восторгаться, как красиво и легко Волька плавает и, в особенности, как он замечательно ныряет.

Волька наплавался и нанырялся до того, что буквально посинел. Тогда он стал вылезать на берег, но в последнюю минуточку передумал и решил еще раз нырнуть в ласковую прозрачную воду, до дна пронизанную ярким полуденным солнцем.

И вот в тот самый момент, когда он уже собирался подняться на поверхность, его рука вдруг нащупала на дне реки какой-то продолговатый предмет. Он схватил его и вынырнул у самого берега. В его руках была склизкая, замшелая глиняная бутылка очень странной формы. Горлышко было наглухо замазано каким-то смолистым веществом, на котором было выдавлено что-то, отдаленно напоминавшее печать.

Волька прикинул бутылку на вес. Бутылка была тяжелая, и Волька обмер.

«Клад! – мгновенно пронеслось у него в мозгу. – Клад со старинными золотыми монетами. Вот это здорово!»

Наспех одевшись, он помчался домой, чтобы в укромном уголке распечатать бутылку.

Когда Волька добежал до дому, в его голове уже окончательно сложилась заметка, которая завтра появится во всех газетах. Он даже придумал название. Она должна была называться: «Честный поступок». Текст ее должен был быть примерно такой:

«Вчера в 24-е отделение милиции явился пионер Володя Костыльков и вручил дежурному клад из старинных золотых монет, найденный им на дне реки. По сведениям из достоверных источников, Володя Костыльков – прекрасный ныряльщик».

Волька вбежал в квартиру и, проскользнув мимо кухни, где мама с бабушкой готовили обед, юркнул в комнату и прежде всего запер на ключ дверь. Затем вытащил из кармана перочинный нож и, дрожа от волнения, соскреб печать с горлышка бутылки.

В то же мгновение вся комната наполнилась едким черным дымом, и что-то вроде бесшумного взрыва большой силы подбросило Вольку к потолку, где он и повис, зацепившись штанами за ламповый крюк.

Лазарь Иосифович Лагин

Старик Хоттабыч

Необыкновенное утро

В семь часов тридцать две минуты утра веселый солнечный зайчик проскользнул сквозь дырку в шторе и устроился на носу ученика пятого класса Вольки Костылькова. Волька чихнул и проснулся.

Как раз в это время из соседней комнаты донесся голос матери:

– Нечего спешить, Алеша. Пусть ребенок еще немножко поспит – сегодня у него экзамены.

Волька досадливо поморщился. Когда это мама перестанет наконец называть его ребенком? Шуточки – ребенок! Человеку четырнадцатый год пошел…

– Ну что за чепуха! – ответил за перегородкой отец. – Парню уже тринадцать лет. Пускай встает и помогает складывать вещи. У него скоро борода расти начнет, а ты все: ребенок, ребенок…

Складывать вещи! Как он мог это забыть?! Волька моментально сбросил с себя одеяло и стал торопливо натягивать штаны. Как он мог забыть! Такой день!

Семья Костыльковых переезжала сегодня на новую квартиру. Еще накануне вечером почти все вещи были запакованы. Мама с бабушкой уложили посуду на дно ванночки, в которой когда-то, давным-давно, купали младенца Вольку. Отец, засучив рукава и по-сапожницки набрав полный рот гвоздей, заколачивал ящики с книгами и в спешке заколотил в одном из них учебник географии, хотя даже ребенку ясно, что без учебника сдавать испытание невозможно.

– Ладно, – сказал отец, – на новой квартире разберемся.

Потом все спорили, где складывать вещи, чтобы удобнее было их выносить утром на подводу. Потом пили чай по-походному, за столом без скатерти, сидя на ящиках, а Волька очень удобно устроился на футляре из-под швейной машины. Потом решили, что утро вечера мудренее, и легли спать.

Одним словом, уму непостижимо, как это он мог забыть, что они сегодня утром переезжают на новую квартиру.

Не успели напиться чаю, как в квартиру постучались. Затем вошли двое грузчиков. Они широко распахнули обе половинки двери и зычными голосами спросили:

– Можно начинать?

– Пожалуйста, – ответили одновременно мать и бабушка и страшно засуетились.

Волька торжественно вынес на улицу, к фургону, диванные валики и спинку. Его сразу окружили ребята, игравшие на дворе.

– Переезжаете? – спросил у него Сережа Кружкин, веселый паренек с черными хитрыми глазами.

– Переезжаем, – сухо ответил Волька с таким видом, как будто он переезжал с квартиры на квартиру каждую шестидневку, и будто в этом не было для него ничего удивительного.

Подошел дворник Степаныч, глубокомысленно свернул цигарку и неожиданно завел с Волькой солидный разговор, как равный с равным. У мальчика от гордости и счастья слегка закружилась голова. Он с уважением отозвался о сложности дворницкой профессии, потом набрался духу и пригласил Степаныча в гости на новую квартиру. Дворник сказал «мерси». Словом, налаживалась серьезная и положительная беседа двух мужчин, когда вдруг из квартиры раздался раздраженный голос матери:

– Волька! Волька! Ну куда девался этот несносный ребенок?

И все сразу пошло прахом. Дворник, еле кивнув Вольке, принялся с ожесточением подметать улицу. Ребята сделали вид, будто безумно увлеклись слепым щенком, которого еще вчера неведомо откуда приволок на бечевке Сережа. А Волька, понурив голову, пошел в опустевшую квартиру, в которой сиротливо валялись обрывки старых газет и грязные пузырьки из-под лекарств.

– Наконец-то! – накинулась на него мать. – Бери свой знаменитый аквариум и срочно влезай в фургон. Будешь там сидеть на диване и держать аквариум в руках. Только смотри не расплескай воду.

Непонятно, почему родители так нервничают, когда переезжают на новую квартиру.

Таинственная бутылка

В конце концов Волька устроился в фургоне неплохо. Конечно, в грузовике приятней, но зато вся дорога промелькнула бы чересчур уж быстро. К тому же, что ни говорите, поездка в крытом фургоне куда романтичнее.

Внутри фургона царил таинственный прохладный полумрак. Если зажмурить глаза, можно было свободно представить, будто едешь не по Настасьинскому переулку, в котором прожил всю свою жизнь, а где-то в Америке, в суровых пустынных прериях, где каждую минуту могут напасть индейцы и с воинственными кликами снять с тебя скальп. За диваном возвышался ставший вдруг необыкновенно интересным и необычным перевернутый вверх ножками обеденный стол. На столе дребезжало ведро, наполненное какими-то пыльными склянками. У боковой стенки фургона тускло блестела никелированная кровать. Старая бочка, в которой бабушка квасила на зиму капусту, удивительно напоминала бочки, в которых пираты старого Флинта хранили ром.

Сквозь дыры в стенке фургона проникали тонкие столбики солнечных лучей.

И вот наконец фургон, скрипя, остановился у подъезда их нового дома. Грузчики ловко и быстро перетащили вещи в квартиру и уехали в бодро дребезжащем фургоне.

Отец, кое-как расставив вещи, сказал:

– Остальное доделаем после работы.

И ушел на завод.

Мать с бабушкой принялись распаковывать посуду, а Волька решил тем временем сбегать на реку. Правда, отец предупредил, чтобы Волька без него не смел ходить купаться, потому что тут страшно глубоко, но Волька быстро нашел для себя оправдание.

«Мне необходимо выкупаться, – решил он, – чтобы была свежая голова. Как это я могу явиться на испытание с несвежей головой?!»

Просто удивительно, как Волька умел всегда придумывать оправдание, когда ему хотелось нарушить обещание, данное родителям.

Это очень удобно, когда речка находится недалеко от дома. Волька сказал маме, что пойдет на берег готовиться по географии. Прибежав к речке, он быстро разделся и бросился в воду. Шел одиннадцатый час, и на берегу не было ни одного человека. В этом обстоятельстве были свои хорошие и плохие стороны. Хорошо было то, что никто не мог ему помешать выкупаться и поплавать. Обидно только, что по той же причине никто не мог восторгаться, как красиво и легко Волька плавает и, в особенности, как он замечательно ныряет.

Волька наплавался и нанырялся до того, что буквально посинел. Тогда он стал вылезать на берег, но в последнюю минуточку передумал и решил еще раз нырнуть в ласковую прозрачную воду, до дна пронизанную ярким полуденным солнцем.

И вот в тот самый момент, когда он уже собирался подняться на поверхность, его рука вдруг нащупала на дне реки какой-то продолговатый предмет. Он схватил его и вынырнул у самого берега. В его руках была склизкая, замшелая глиняная бутылка очень странной формы. Горлышко было наглухо замазано каким-то смолистым веществом, на котором было выдавлено что-то, отдаленно напоминавшее печать.

Волька прикинул бутылку на вес. Бутылка была тяжелая, и Волька обмер.

«Клад! – мгновенно пронеслось у него в мозгу. – Клад со старинными золотыми монетами. Вот это здорово!»

Наспех одевшись, он помчался домой, чтобы в укромном уголке распечатать бутылку.

Когда Волька добежал до дому, в его голове уже окончательно сложилась заметка, которая завтра появится во всех газетах. Он даже придумал название. Она должна была называться: «Честный поступок». Текст ее должен был быть примерно такой:

«Вчера в 24-е отделение милиции явился пионер Володя Костыльков и вручил дежурному клад из старинных золотых монет, найденный им на дне реки. По сведениям из достоверных источников, Володя Костыльков – прекрасный ныряльщик».

Волька вбежал в квартиру и, проскользнув мимо кухни, где мама с бабушкой готовили обед, юркнул в комнату и прежде всего запер на ключ дверь. Затем вытащил из кармана перочинный нож и, дрожа от волнения, соскреб печать с горлышка бутылки.

В то же мгновение вся комната наполнилась едким черным дымом, и что-то вроде бесшумного взрыва большой силы подбросило Вольку к потолку, где он и повис, зацепившись штанами за ламповый крюк.

В книге «Тысяча и одна ночь» есть «Сказка о рыбаке». Вытянул рыбак из моря свои сети, а в них - медный сосуд, а в сосуде - могучий чародей, джинн. Он был заточён в нём без малого две тысячи лет. Этот джинн поклялся осчастливить того, кто выпустит его на волю: обогатить, открыть все сокровища земли, сделать могущественнейшим из султанов и сверх всего выполнить ещё три его желания.

Или, например, «Волшебная лампа Аладдина». Казалось бы, ничем не примечательная старая лампа, можно сказать - просто утиль. Но стоило только потереть её - и вдруг неведомо откуда возникал джинн и выполнял любые, самые невероятные желания её владельца. Вам угодны редчайшие яства и пития? Пожалуйста. Сундуки, по самые края наполненные золотом и драгоценными камнями? Готово. Роскошный дворец? Сию же минуту. Превратить вашего недруга в зверя или гада? С превеликим удовольствием.

Предоставить такому чародею по собственному вкусу одарить своего повелителя - и снова посыпались бы всё те же драгоценные сундуки, всё те же султанские дворцы в личное пользование.

По понятию джиннов из старинных волшебных сказок и тех, чьи желания они в этих сказках выполняли, это и было самое полное человеческое счастье, о котором только и можно было мечтать.

Сотни и сотни лет прошло с тех пор, как впервые были рассказаны эти сказки, но представления о счастье долго ещё связывались, а в капиталистических странах у многих людей и по сей день ещё связываются с сундуками, битком набитыми золотом и бриллиантами, с властью над другими людьми.

Ах, как мечтают те люди хоть о самом завалящем джинне из старинной сказки, который явился бы к ним со своими дворцами, сокровищами! Конечно, думают они, любой джинн, проведший две тысячи лет в заточении, поневоле отстал бы от жизни. И возможно, что дворец, который он преподнесёт в подарок, будет не совсем благоустроен с точки зрения современных достижений техники. Ведь архитектура со времён калифа Гарун аль Рашида так шагнула вперёд! Появились ванные комнаты, лифты, большие, светлые окна, паровое отопление, электрическое освещение… Да ладно уж, стоит ли придираться! Пусть дарит такие дворцы, какие ему заблагорассудится. Были бы только сундуки с золотом и бриллиантами, а остальное приложится: и почёт, и власть, и яства, и блаженная, праздная жизнь богатого «цивилизованного» бездельника, презирающего всех тех, кто живёт плодами своих трудов. От такого джинна можно и любое огорчение стерпеть. И не беда, если он не знает многих правил современного общежития и светских манер и если он иногда и поставит тебя в скандальное положение. Чародею, швыряющемуся сундуками с драгоценностями, эти люди всё простят.

Ну, а что, если бы такой джинн да вдруг попал в нашу страну, где совсем другие представления о счастье и справедливости, где власть богачей давно и навсегда уничтожена и где только честный труд приносит человеку счастье, почёт и славу?

Я старался вообразить, что получилось бы, если бы джинна спас из заточения в сосуде самый обыкновенный советский мальчик, такой, каких миллионы в нашей счастливой социалистической стране.

И вдруг я, представьте себе, узнаю, что Волька Костыльков, тот самый, который жил раньше у нас в Трёхпрудном переулке, ну, тот самый Волька Костыльков, который в прошлом году в лагере лучше всех нырял… Впрочем, давайте я вам лучше всё расскажу по порядку.

I. НЕОБЫКНОВЕННОЕ УТРО

В семь часов тридцать две минуты утра весёлый солнечный зайчик проскользнул сквозь дырку в шторе и устроился на носу ученика шестого класса Вольки Костылькова. Волька чихнул и проснулся.

Как раз в это время из соседней комнаты донёсся голос матери:

Нечего спешить, Алёша. Пусть ребёнок ещё немножко поспит - сегодня у него экзамены.

Волька досадливо поморщился.

Когда это мама перестанет наконец называть его ребёнком!

Ну что за чепуха! - ответил за перегородкой отец. - Парню скоро тринадцать лет. Пускай встаёт и помогает складывать вещи… У него уже скоро борода расти начнёт, а ты всё: ребёнок, ребёнок…

Складывать вещи! Как он мог это забыть!

Волька сбросил с себя одеяло и стал торопливо натягивать штаны. Как он мог забыть! Такой день!

Семья Костыльковых переезжала сегодня на новую квартиру в новеньком шестиэтажном доме. Ещё накануне вечером почти все вещи были запакованы. Мама с бабушкой уложили посуду в ванночку, в которой когда-то, давным-давно, купали младенца Вольку. Отец, засучив рукава и по-сапожницки набрав полный рот гвоздей, заколачивал ящики с книгами.

Потом все спорили, где складывать вещи, чтобы удобнее было их выносить утром. Потом пили чай по-походному, за столом без скатерти. Потом решили, что утро вечера мудренее, и легли спать.

Одним словом, уму непостижимо, как это он мог забыть, что они сегодня утром переезжают на новую квартиру.

Не успели напиться чаю, как с грохотом ввалились грузчики. Первым делом они широко распахнули обе половинки двери и зычными голосами спросили:

Можно начинать?

Пожалуйста, - ответили одновременно мать и бабушка и страшно засуетились.

Волька торжественно вынес на улицу к крытому трёхтонному грузовику диванные валики и спинку.

Переезжаете? - спросил у него соседский мальчишка.

Переезжаем, - небрежно ответил Волька с таким видом, словно он переезжал с квартиры на квартиру каждую неделю и в этом не было для него ничего удивительного.

В книге «Тысяча и одна ночь» есть «Сказка о рыбаке». Вытянул рыбак из моря свои сети, а в них - медный сосуд, а в сосуде - могучий чародей, джинн. Он был заточён в нём без малого две тысячи лет. Этот джинн поклялся осчастливить того, кто выпустит его на волю: обогатить, открыть все сокровища земли, сделать могущественнейшим из султанов и сверх всего выполнить ещё три его желания.

Или, например, «Волшебная лампа Аладдина». Казалось бы, ничем не примечательная старая лампа, можно сказать - просто утиль. Но стоило только потереть её - и вдруг неведомо откуда возникал джинн и выполнял любые, самые невероятные желания её владельца. Вам угодны редчайшие яства и пития? Пожалуйста. Сундуки, по самые края наполненные золотом и драгоценными камнями? Готово. Роскошный дворец? Сию же минуту. Превратить вашего недруга в зверя или гада? С превеликим удовольствием.

Предоставить такому чародею по собственному вкусу одарить своего повелителя - и снова посыпались бы всё те же драгоценные сундуки, всё те же султанские дворцы в личное пользование.

По понятию джиннов из старинных волшебных сказок и тех, чьи желания они в этих сказках выполняли, это и было самое полное человеческое счастье, о котором только и можно было мечтать.

Сотни и сотни лет прошло с тех пор, как впервые были рассказаны эти сказки, но представления о счастье долго ещё связывались, а в капиталистических странах у многих людей и по сей день ещё связываются с сундуками, битком набитыми золотом и бриллиантами, с властью над другими людьми.

Ах, как мечтают те люди хоть о самом завалящем джинне из старинной сказки, который явился бы к ним со своими дворцами, сокровищами! Конечно, думают они, любой джинн, проведший две тысячи лет в заточении, поневоле отстал бы от жизни. И возможно, что дворец, который он преподнесёт в подарок, будет не совсем благоустроен с точки зрения современных достижений техники. Ведь архитектура со времён калифа Гарун аль Рашида так шагнула вперёд! Появились ванные комнаты, лифты, большие, светлые окна, паровое отопление, электрическое освещение… Да ладно уж, стоит ли придираться! Пусть дарит такие дворцы, какие ему заблагорассудится. Были бы только сундуки с золотом и бриллиантами, а остальное приложится: и почёт, и власть, и яства, и блаженная, праздная жизнь богатого «цивилизованного» бездельника, презирающего всех тех, кто живёт плодами своих трудов. От такого джинна можно и любое огорчение стерпеть. И не беда, если он не знает многих правил современного общежития и светских манер и если он иногда и поставит тебя в скандальное положение. Чародею, швыряющемуся сундуками с драгоценностями, эти люди всё простят.

Ну, а что, если бы такой джинн да вдруг попал в нашу страну, где совсем другие представления о счастье и справедливости, где власть богачей давно и навсегда уничтожена и где только честный труд приносит человеку счастье, почёт и славу?

Я старался вообразить, что получилось бы, если бы джинна спас из заточения в сосуде самый обыкновенный советский мальчик, такой, каких миллионы в нашей счастливой социалистической стране.

И вдруг я, представьте себе, узнаю, что Волька Костыльков, тот самый, который жил раньше у нас в Трёхпрудном переулке, ну, тот самый Волька Костыльков, который в прошлом году в лагере лучше всех нырял… Впрочем, давайте я вам лучше всё расскажу по порядку.

«Говоря откровенно, у меня имеется немалая заслуга перед
отечественной литературой: например, я вовремя и навеки
перестал писать стихи. Я мог бы, конечно, усугубить свои з
аслуги, бросив писать и прозу. Но скромность не позволяет
мне столь цинично гоняться за заслугами».
(Л. Лагин)

«У советских собственная гордость» – писал когда-то Владимир Маяковский. Сказок это тоже касалось. Был советский Пиноккио – Буратино, советский Дулиттл – Айболит, советский Волшебник Оз – Волшебник Изумрудного города… Ну, а советского джинна нам подарил писатель по имени Лазарь Иосифович Лагин.
Конечно, на самом деле никакой он не Лагин (с таким-то именем-отчеством), а Гинзбург. Из имени и фамилии – ЛАзарь ГИНзбург – он и слепил свой литературный псевдоним.

Родился наш герой 4 декабря 1903 года в белорусском городе Витебске в бедной еврейской семье. Поэтому неудивительно, что в исторической битве юноша поддержал большевиков. Сразу после окончания школы 16-летний Лазарь отправляется на гражданскую войну, через год вступает в Коммунистическую партию (тогда РКП (б)), а уже после (!) – в комсомол. Что, в общем-то, неудивительно, если учесть, что комсомольская организация возникла позже партийной. По сути, Лагин этот самый комсомол на Белоруссии и создавал.

Молодой Лагин.

Дальнейшая карьера Лагина складывается не менее бурно и цветасто. Он начинает публиковаться в газетах с очерками и стихами, затем – поступает в Минскую консерваторию на отделение вокала, но из-за трудностей с теорией музыки бросает обучение.
В 1924 году Лагин уже в Москве, где оканчивает Институт народного хозяйства по специальности «политэкономия». Какое-то время наш герой служит в Красной армии. И, наконец, в 1930 году полностью погружается в литературную деятельность.
Карьера его постепенно идёт вверх. С 1934 года Лагин – заместитель главного редактора журнала «Крокодил», с 1936-го – член Союза Писателей, а в 1938-м выходит его сказка про Гассана Абдуррахмана ибн Хоттаба…

Родословная Хоттабыча

«По понятию джиннов из старинных волшебных сказок и тех, чьи желания
они в этих сказках выполняли, это и было самое полное человеческое
счастье, о котором только и можно было мечтать.
Сотни и сотни лет прошло с тех пор, как впервые были рассказаны
эти сказки, но представления о счастье долго ещё связывались, а в
капиталистических странах у многих людей и по сей день
ещё связываются с сундуками, битком набитыми золотом и
бриллиантами, с властью над другими людьми.
…Ну, а что, если бы такой джинн да вдруг попал в нашу страну,
где совсем другие представления о счастье и справедливости,
где власть богачей давно и навсегда уничтожена и где только
честный труд приносит человеку счастье, почёт и славу?».

На этом месте лично я начинаю путаться. Не из-за отсутствия информации об истории сказки, а из-за противоречивости разных свидетельств.
Начнём с того, что в большинстве источников утверждается, что замысел «Хоттабыча» оформился у писателя во время командировки на Шпицберген. Сама командировка была инициирована председателем Союза Писателей – Александром Фадеевым – с целью уберечь Лагина от возможных репрессий со стороны власти. Дело в том, что по обвинению в шпионаже арестовали непосредственного начальника Лазаря Иосифовича – главного редактора «Крокодила» Михаила Кольцова, и была опасность, что близкие к нему люди пойдут в тюрьму «паровозиком».

Наталья Лагина, дочь писателя:
«Когда всё началось, папу вместе с братом Кольцова, художником Борисом Ефимовым, отправили в долгую экспедицию на Шпицберген. Они путешествовали на ледоколе — а в это время, мама рассказывала, к нам приходили каждый день с ордером на арест. Но ордер был действителен только в течение суток, а папу нигде не могли найти… Он вернулся, когда поутихло».

илл. Г.Валька.

Казалось бы, всё сходится – вот откуда в сказке появилось путешествие Хоттабыча на «Ладоге» в Арктику, где он укрощал белых медведей. Если бы не одно «но»…
Как известно, сказка впервые была напечатана в 1938 году — одновременно в газете «Пионерская Правда» и журнале «Костёр» с рисунками известного детского художника Константина Ротова. А Михаила Кольцова (кстати, ярого «сталиниста») арестовали в декабре 1938 года, то есть, когда «Хоттабыч» был уже опубликован. Так что вряд ли он сочинялся на Шпицбергене…

Рис. К. Ротова.

Не так просто выяснить и то, кто или что конкретно подтолкнуло Лагина к созданию сказки. В передаче «Герои времени» на радио «Свобода» кинорежиссер и литератор Олег Ковалов говорит следующее:

«Я почитал мемуары самого Лагина, где он пишет, что идею «Старика Хоттабыча» дал ему Виктор Борисович Шкловский. Когда он с ним познакомился в литературном кружке, Шкловский спросил: «Что вы читаете?». Лагин ответил, что «Тысячу и одну ночь». Шкловский сказал: «Очень интересно. Напишите для ОПОЯЗа работу о системе повторов в «Тысяче и одной ночи»». Это был 20-й год, еще время военного коммунизма, и Лагин пошел в библиотеку, где ему дали «Тысячу и одну ночь» на арабском языке, которого он не знал. А дал ему эту книгу человек, который внешне был очень похож на Старика Хоттабыча — с длинной бородой, востоковед. Звали его Мустафа Османович. Вероятно, это мифологизированный рассказ Лагина».

Более ясно обстоят дела с литературными источниками «Хоттабыча». Первый – это, конечно, упомянутый сборник «Тысяча и Одна Ночь» с волшебной лампой Аладдина и историей о рыбаке, обманувшем джинна (этот сюжет хорошо известен по м-ф «В синем море, в белой пене»). Последнюю историю, кстати, упоминает брат Хоттабыча – Омар Юсуф. Екатерина Дайс в статье «Остановивший Солнце» отметила и прямое использование Лагиным некоторых оборотов из «1001 ночи» (например, выражения «история, написанная иглами в уголках глаз»).

Рис. Г. Валька.

Вторым источником вдохновения «Хоттабыча» является, изданная в 1900, фантастическая повесть английского писателя Ф. Анстея (наст. имя – Томас Энтри Гатри) «Медный кувшин».

Наталья Лагина:
«Не раз я приставала к отцу с расспросами, как это он вдруг придумал такого джинна. Отец, иронически усмехаясь, говорил, что начитался сказок «Тысяча и одна ночь», потом его обуяли фантазии, а позже ему попалась на глаза какая-то древняя английская баллада (? – С.К.) “Медный кувшин”. И ничуть не повторяя прочитанного, отец вдруг понял, что ему, ну, совершенно необходимо написать про трогательного и чем-то нелепого джинна, чудом попавшего в нашу страну, где ему все непонятно».

Конечно, «Хоттабыч» и «Медный кувшин» — разные книги, но есть между ними и совпадения.
В повести Анстея джинна выпускает на волю не советский пионер Волька, а молодой лондонский архитектор Гораций. Джинна зовут Факраш-эль-Аамаш, и по характеру он гораздо суровей добряка Хоттабыча. Зато и того и другого заточил в кувшин Сулейман-ибн-Дауд (то есть, библейский царь Соломон, сын Давида). У Анстея – по злобному навету некого Джарджариса.

Ф. Анстей «Медный кувшин»:
«- …У меня была родственница, Бидия-эль-Джемаль, которая обладала несравненной красотой и многообразными совершенствами. И так как она, хотя и джиннья, принадлежала к числу верных, то я отправил послов к Сулейману Великому, сыну Дауда, которому предложил ее в супруги. Но некий Джарджарис, сын Реджмуса, сына Ибрагима - да будет он проклят навеки! - благосклонно отнесся к девице и, тайно пойдя к Сулейману, убедил его, что я готовлю царю коварную западню на его погибель».

Про Хоттабыча же известно лишь то, что он со своим братом «ослушались» Соломона – и больше ничего конкретного. Зато в сказке старик постоянно упоминает своего заклятого врага со знакомым именем «Джирджис ибн Реджмус». Правда, у Лагина Джирджис – не просто наветчик, а «царь шайтанов и ифритов». Именно его козни Хоттабыч усматривает во всём, что ему кажется страшным и непонятным – будь то паровоз, машина или автомат, выдающий билеты.

Л. Лагин «Старик Хоттабыч»:
«- Пойдем погуляем, о кристалл моей души, - сказал на другой день Хоттабыч.
- Только при одном условии, - твердо заявил Волька: - при условии, что ты не будешь больше шарахаться от каждого автобуса, как деревенская лошадь… Хотя, пожалуй, я напрасно обидел деревенских лошадей: они уже давно перестали бояться машин. Да и тебе пора привыкнуть, что это не джирджисы какие-нибудь, а честные советские двигатели внутреннего сгорания».

Рис. Г. Валька.

Кстати, в биографии Хоттабыча много исторических несуразностей. В сказке джинн является мусульманином и поминает багдадского халифа Гаруна Аль-Рашида – реального исторического деятеля и одновременно героя сказок «1001 ночи». Однако, если в бутылку джинна заключил ещё Соломон, то Хоттабыч не мог исповедовать ислам, появившийся гораздо позже, и уж тем более не мог знать Гаруна.
Кстати, о халифах. В Иерусалиме и сегодня можно увидеть площадь Омара ибн-Хаттаба. Так звали ещё одного прославленного и праведного арабского халифа (585-644), которого лично обратил в ислам сам пророк Мухаммед.

Интересно, что Омаром Юсуфом зовут брата Хоттабыча – джинна злобного и вредного.

Л. Лагин «Старик Хоттабыч»:
«- Я устал от спора с тобою, о учёный отрок, - произнёс он, деланно зевая. - Я устал и хочу спать. Достань же поскорее опахало и обмахивай меня от мух, покуда я буду предаваться сну.
- Во-первых, тут нет мух, а во-вторых, какое право вы имеете отдавать мне приказания? - не на шутку возмутился Волька.
- Сейчас будут мухи, - надменно процедил сквозь зубы Омар Юсуф».

Рис. А. Василенко.

Но вернёмся к сравнению двух повестей.
И у Анстея, и у Лагина присутствует знаменитая сцена с караваном верблюдов, везущем дары благодетелю джинна по улицам Лондона (Москвы). Гораций, как и Волька, отказывается принять дары. Но мотивируют они свой отказ по-разному.

Ф. Анстей «Медный Кувшин»:
«- Я не могу отвечать за других людей, - сказал он. - Знаю только то, что я не привык быть богатым, мне бы лучше разбогатеть постепенно, так, чтобы сознавать, что я всем обязан - насколько возможно - моим собственным трудам. Потому что - нечего мне и говорить вам, г. Факраш, - само по себе богатство не приносит людям счастья. Вы должны были заметить, что оно может… ну, даже навлекать на них затруднения и неприятности…».

Кадр из к-ф «Старик Хоттабыч» 1957 г.

В итоге пионер Волька сдаёт дары Хоттабыча в… советский Госбанк. Вообще в течении всей книги Хоттабыч своими услугами приносит Вольке и окружающим больше неприятностей, чем пользы.
Лагин проводит мысль, что советскому человеку не нужны личные богатства, потому что он может пользоваться общественными, что знатные люди в СССР – это не цари и шахи, а люди труда – будь то трактористки или лётчики. Забавно, что Хоттабыч принимает за дворец советский санаторий, а Волька сравнивает дворец Хоттабыча со станцией метро.

Рис. Г. Валька.

Л. Лагин «Старик Хоттабыч»:

«- Но ведь ты только что сам говорил, Волька ибн Алёша…
- Ему, если хочешь знать, принадлежат и завод, на котором он работает, и все другие заводы и фабрики, и все шахты, рудники, железные дороги, земли, воды, горы, лавки, школы, университеты, клубы, дворцы, театры, парки и кино всей страны. И мне они принадлежат, и Женьке Богораду, и его родителям, и…
- Ты хочешь сказать, что у отца твоего имеются компаньоны?
- Бот именно - компаньоны! Около двухсот миллионов равноправных компаньонов! Сколько же, сколько населения в нашей стране!
- У вас очень странная и непонятная для моего разумения страна, - буркнул Хоттабыч из-под кровати и замолчал…».

«…Почему же вдруг пришла им в голову такая странная причуда? А вдруг это не причуда, не каприз, а совсем-совсем другое? Сколь удивительны эти отроки, отказывающиеся, несмотря на голод, от пиршества только потому, что его слугам не позволено отобедать с ними, как равным с равными! Ах, как непонятно, обидно и голодно, очень голодно было Хоттабычу!»

Гораций тоже устаёт от услуг джинна. Но, если в повести Анстея Факраш просто возвращается в свой кувшин, то у Лагина Волька перевоспитывает Хоттабыча в нормального советского гражданина. По иному складывается судьба у самонадеянного Омара Юсуфа. Не вняв научным доводам, он попадает в ловушку земного притяжения и становится спутником Земли.

Рис. Г. Валька.

Л. Лагин «Старик Хоттабыч»:
«На вопрос о своём занятии до 1917 года он правдиво пишет: «Джинн-профессионал». На вопрос о возрасте - «3732 года и 5 месяцев». На вопрос о семейном положении Хоттабыч простодушно отвечает: «Круглый сирота. Холост. Имею брата, по имени Омар Юсуф, который до июля прошлого года проживал на дне Северного Ледовитого океана в медном сосуде, а сейчас работает в качестве спутника Земли», и так далее и тому подобное».

Все на борьбу с неграмотностью джиннов!
Кадр из к-ф «Старик Хоттабыч» 1957 г.

Две редакции

Отдельным изданием «Старик Хоттабыч» вышел в 1940 году. Вскоре началась война, и Лазарь Лагин не стал отсиживаться в тылу. Он оборонял Одессу и Севастополь, а закончил свой военный путь в Румынии в составе Дунайской флотилии. В битвах с фашистами он использовал не только оружие, но и свой литературный талант, сочиняя военные песни и язвительную сатиру вроде списка вещей, рекомендуемых румынским солдатам при походе на Одессу: «Кальсоны защитного (коричневого) цвета. Необходимы при встрече с советскими моряками».

Лазарь Лагин на флоте.

По окончании войны Лагин возвращается корреспондентом в «Крокодил», пишет сатирические «Обидные сказки» и несколько романов в стиле «социальной фантастики». Именно за фантастический роман «Остров Разочарования» ему присуждают Сталинскую премию. Кстати, лучшим из своих произведений Лагин считал роман «Голубой человек», о том, как ученик истфака МГУ попадает в прошлое и участвует в зарождении революционного движения.
Но ни одна из книг писателя не могла превзойти популярностью «Старика Хоттабыча».

Лазарь Лагин.

И вот в 1955 году Лагин выпускает новую редакцию своей сказки. В результате, объём «Хоттабыча» вырос, чуть ли, не вдвое. Одни сцены были добавлены, другие сильно изменены, третьи — просто убраны. Во многом объём вырос за счёт более подробной пропаганды советской власти, которую проводит Волька. Поэтому с 1999 года стало правилом издавать «Хоттабыча» в редакции 1938 года – мол, идеологии там меньше, а значит, постсоветским детям сказка будет понятнее. Как по мне, сделать выбор между двумя вариантами сказки трудно: у каждой есть свои достоинства и недостатки.
Широко распространено мнение, что правки и дополнения были сделаны писателем под давлением властей. Но вот Михаил Лезинский в рассказе о встрече с Лагиным («В гостях у старика Хоттабыча» 2003 г.) пишет нечто другое:

«Он снимает с полки издание 1972 года:
- Признаюсь честно, я никогда не собирался писать волшебную сказку.
- Не собирались, но написали.
- Я писал памфлет на книжки подобного рода, а Хоттабыча изувечили, выбросили из книги несколько глав и так отредактировали, что памфлет превратился в волшебную сказку. Я вам надпишу эту книжку, изданную именно в 1972 году, потому, что я восстановил свои собственные слова и всё-таки воткнул в неё недостающие главы!»

О чём конкретно идёт речь, неизвестно. Давайте же просто возьмём две редакции сказки и посмотрим, как и где она преобразилась.

Итак, в редакции-1938 полностью отсутствуют истории о лающем мальчике, пребывании героев в санатории им. Орджоникидзе и новогоднем визите Хоттабыча на орбиту к своему брату.

Лающий мальчик Гога.
Кадр из к-ф «Старик Хоттабыч» 1957 г.

Зато в редакции-1955 исчезли многие смешные сатирические сцены. Например, та, где посетители парикмахерской издеваются над бородатым Волькой. За это Хоттабыч превращает их в баранов, которых чуть было не пускают под нож.

Рис. Г. Мазурина.

Или такие, убранные в поздней редакции, пассажи:

«– Знаешь ли ты, о прелестный зрачок моего глаза, – продолжал между тем петушиться Хоттабыч, – я давно уже не колдовал с таким удовольствием! Разве только когда я превратил одного багдадского судью-взяточника в медную ступку и отдал ее знакомому аптекарю. Аптекарь с самого восхода солнца и до полуночи толок в ней пестиком самые горькие и противные снадобья».

«Пятидневку тому назад Волька чуть не стал домовладельцем. А сейчас он становился сразу несметным богачом, скотовладельцем и даже рабовладельцем! Нечего сказать, недурной заголовок для заметки в «Пионерской правде»: «Вырвать с корнем пионеров-рабовладельцев!», или: «Богачам-рабовладельцам, слоновладельцам и верблюдовладельцам не место в рядах пионеров!»»

«– Тут, я так полагаю, главное не мальчишка. Тут, я так полагаю, главное – старичок, который за мальчишкой сидит…
– Да, сидит, собака, и шляпой обмахивается! Прямо как довоенный граф.
– Чего смотреть! В отделение – и весь разговор.
– И откуда только люди сейчас верблюдов достают, уму непостижимо!
– Это животная краденая».

Рис. Г. Валька.

Кстати, в редакции-1938 Волька с благодарностью соглашается воспользоваться подсказками джинна на экзамене, в то время, как в редакции-1955 заявляет: «Мы – пионеры – принципиально против подсказок» . Зато в поздней версии сцена самого экзамена значительно дольше и смешнее.

Рис. Г. Мазурина.

Многие правки были внесены в связи с изменившейся политической обстановкой или на злобу дня. Так один из омерзительных персонажей – «бывший частник, а теперь помощник заведующего хозяйством кустарной артели «Красный пух» Феоктист Кузьмич Хапугин был заменён алчным американским капиталистом Вандендаллесом (как тут не вспомнить двух Даллесов — госсекретаря США и директора ЦРУ). Как по мне, не очень удачная замена — слишком плакатным получился Вандендаллес (Хапугин был поживее).

Л. Лагин «Старик Хоттабыч»:

«- Милый мальчик, вы бы хотел быть банкир?
- Вот ещё! - рассердился Женя и отодвинулся от Вандендаллеса. - Что я, сумасшедший, что ли? У нас, слава богу, не Америка!..
- Ха-ха-ха! - льстиво рассмеялся мистер Вандендаллес и погрозил ему пальцем. - Вы делаете меня смеяться. Вы оучень весёлый шуточник… Я вам за это подарью один оучень практичный американский карандаш…
- Не нужен мне ваш карандаш, и оставьте меня, пожалуйста, в покое! - рассердился Женя, когда американец попытался снова потрепать его по щеке. - У вас имеются свои дети, они хотят стать бандитами, вот вы их и треплите по щекам сколько вам угодно… А мы не любим банкиров и бандитов. Понятно?»

Рис. К. Ротова.

«Не менее достойна внимания я судьба господина Вандендаллеса… Хоттабыч превратил его в собаку. …Богатейшие владыки крупнейших монополий постоянно шлют ему отборные кости с собственного стола. Раз в неделю он выступает за это с двадцатиминутным лаем в радиопередаче «Голос капитала»».

Изменились и обстоятельства пребывания Жени Богорада в Индии. В редакции-1938 довольно уклончиво говорится о том, что он попал на чайную плантацию и «вёл себя там так, как надлежит вести себя в условиях жестокой эксплуатации юному пионеру» .

Л. Лагин «Старик Хоттабыч»:
«Автор этой глубоко правдивой повести достиг довольно преклонного возраста и ни разу не обострил своих отношений с вице-королем Индии. Поэтому ему не хотелось бы испортить эти с таким трудом наладившиеся отношения. А рассказ Жени Богорада, совсем еще юного гражданина Советского Союза, о том, что он видел в Индии, придирчивые дипломаты могли бы определить как вмешательство во внутренние дела жемчужины британской короны».

Но после Второй Мировой войны Индия освобождается от британского владычества, становится республикой, а между нею и СССР устанавливаются дружественные дипломатические отношения. Поэтому в новой редакции сказки Женю в Индии встречают с почётом. Индийцы катают пионера на слоне и кричат «Хинди, руси - пхай-пхай!» («Русские и индусы – братья!»). Женя поёт им «Гимн демократической молодёжи», а один из молодых индусов запевает «Катюшу».

Кадр из к-ф «Старик Хоттабыч» 1957 г.

Ещё. В новой редакции фокусника в цирке зовут Афанасий Сидорелли – явно русский артист с экзотическим псевдонимом. В раннем варианте вместо него выступал китаец Мэй Ланьчжи (кстати, в 1930-е годы в СССР приезжал с гастролями китайский оперный певец Мэй Ланьфан).

Рис. Г. Мазурина.

Но, наверное, самую интересную трансформацию претерпело заклинание Хоттабыча. В редакции-1938 оно звучит, как странное слово «лехододиликраскало». И здесь самое время вспомнить о еврейских корнях Лазаря Иосифовича. Дело в том, что в заклинании джинна шутник-писатель процитировал первую строчку иудейского литургического гимна встречи священного Шаббата (Субботы): «Леха доди ликрат кала…» — «Иди, мой Возлюбленный, навстречу невесте…» (и далее «…приветствуем лик Субботы» ).

Надо сказать, Лагин не раз использовать в своих произведениях еврейские шифры. Так имена и названия в его романе «Патент АВ» — Цфардейя, Эдуф, Бакбук — соответственно значат на иврите «лягушка», «раб» и «бутылка». Можно вспомнить и угрозу Вольки «остановить движение солнца», которая отсылает нас к известной библейской сцене с Иисусом Навином.

Рис. В.Горяева.

В новой редакции «Хоттабыча» писатель решил убрать «иудейское» заклинание. Вместо него джинн кричит «странное и очень длинное слово». Ну, а в знаменитом фильме 1957 года во время колдования на вырванных из бороды волосках просто раздаётся писк.
И только в радиоспектакле 1958 года появляется знаменитое «Трах-тибидох», выдуманное исполнителем роли джинна Николаем Литвиновым и послужившее источником множества скабрезных анекдотов вроде «Объявление в газете: «Трахаю, тибидохаю. Старик Хоттабыч». Кстати, в радиоспектакле заклинание звучит гораздо длиннее: «Трах-тибидох, тах-тибидох, ух-тибидох, трох-тибидох, тибидох-тибидох-тибидох!» .

В 1979 г. композитор Г. Гладков и поэт Ю. Энтин написали новый музыкальный спектакль «Старик Хоттабыч», где пели такие известные артисты, как Боярский, Гурченко, Муравьёва и др. Там, кстати, вновь появляется Хапугин, а друг Вольки – Женя – превращается в подружку Женю. Что до заклинания, то теперь оно звучит более прилично: «Чах-чанах, шари-вари». Как говорится, о, времена, о, нравы!

Рис. Г. Мазурина.

Ещё несколько анекдотов о Хоттабыче:

Поймал Старик Хоттабыч золотую рыбку и поняла рыбка, что это конец…

Просыпается старик Хоттабыч утром с бодуна, голова трещит… во рту — кошки нагадили. Надо опохмелиться. Хвать за подбородок — там голо. Он к Вольке:
— Достопочтенный Волька, не скажешь ли ты, куда делась моя борода?
— Я же тебе говорил: давай закажем сразу ящик. А ты — «еще по пятьдесят, еще по пятьдесят…»

Почему у Алладина джинн появлялся из лампы, а наш Хоттабыч из бутылки?
- А ты бы на его месте что выбрал водку или керосин?

Рис. Г. Мазурина.

В связи с последним анекдотом тут же вспоминается шуточная песня Владимира Высоцкого, где джинн обнаруживается в бутылке советского алкаша.

«…Ведь если б было у меня времени хотя бы час -
Я бы дворников позвал бы с мётлами, а тут
Вспомнил детский детектив - «Старика Хоттабыча» -
И спросил: «Товарищ ибн, как тебя зовут?»

…Ну а после - чудеса мне по такому случаю:
Я до небес дворец хочу - ты на то и бес!..»
А он мне: «Мы таким делам вовсе не обучены,
И кроме мордобитиев - никаких чудес!»

Нежеланный и успешный фильм

«- Мне не нравится! - быстро сообщил Хоттабыч. - Мне не
нравится, когда люди раздваиваются. Даже я не умею в одно и то же
время сидеть сложа руки на стуле и скакать на стремительной,
ветру подобной лошади. Это даже Сулейман ибн Дауд -
мир с ними обоими! - не умел делать. И мне поэтому страшно.
- Все в порядке, - покровительственно усмехнулся Волька. -
Посмотри на остальных зрителей. Видишь, никто не боится».
(Л. Лагин «Старик Хоттабыч»)

Конечно, первое, что приходит на ум послевоенным советским поколениям при слове «старик Хоттабыч» — это одноименный фильм, снятый режиссёром Геннадием Казанским и вышедший на экраны в 1957 году. Он имел оглушительный успех – только за первые полгода его посмотрели 5 млн. зрителей.

Кадр из к-ф «Старик Хоттабыч» 1957 г.

Надо сказать, что автор «Хоттабыча» окажется не чужд искусству кино. В 1960-е годы он напишет сценарии к нескольким мультфильмам, преимущественно сатирически-пародийного жанра («Шпионские страсти», «Жил-был Козявин», «Происхождение вида» и др.). При этом экранизацией своей сказки Лагин остался крайне недоволен.

Наталья Лагина:
«Папа был категорически против, чтобы по «Хоттабычу» снимали кино. Вообще не хотел фильмов по своим книгам. И мне внушил, чтобы с лестницы спускала, если приходят с киностудий. «Я пишу для читателей, а не для зрителей!». Он полагал, и правильно, как мне кажется, что нельзя передать мысли автора посредством киноэкрана. Что в итоге и получилось.
…Ему сказали: не связывайся с «Ленфильмом», там не умеют работать с детьми. Папа участвовал в отборе, но там дети были деревянные и алкоголик-режиссер. Папа попросил было не ставить его в титры… К счастью, Хоттабыча играл замечательный актер Николай Волков. И папа махнул рукой: Волков один вытянет фильм».

Как вы уже знаете, зрители оценили фильм совсем иначе. Не знаю, насколько алкоголиком был Казанский, но этому же режиссёру принадлежат такие замечательные фильмы, как «Человек-амфибия», «Снежная королева», «Новогодние приключения Маши и Вити».

Конечно, многое в экранизации «Хоттабыча» пришлось сократить. В нём нет ни брата Хоттабыча, ни мистера Вандендаллеса, ни гражданина Пивораки, ни поездки в Италию и Арктику, но это отнюдь не делает фильм хуже. Если в конце книги Хоттабыч становится радиотехником, то в фильме занимает более подходящую должность – циркового иллюзиониста.

Кадр из к-ф «Старик Хоттабыч» 1957 г.

Также в исполнении Николая Волкова джинн вышел намного добрее, чем в оригинале, где он постоянно угрожал окружающим.

Л. Лагин «Старик Хоттабыч»:
«- Пожалуйста, две бутылки лимонной воды, - сказал Волька.
Официантка кивнула головой и пошла к стойке, но Хоттабыч сердито окликнул ее:
- А ну, подойди-ка поближе, недостойная прислужница! Мне не нравится, как ты ответила на приказание моего юного друга и повелителя. …На колени! Или я превращу тебя в пыль!.. …Все три немедленно на колени и молите моего юного друга, чтобы он вас помиловал!
С этими словами он вдруг стал расти в размерах, пока не достиг головою потолка. Это было страшное и удивительное зрелище. Кассирша и вторая официантка упали в обморок от ужаса, но первая официантка, хоть в побледнела, спокойно сказала Хоттабычу:
- Стыдитесь, гражданин! Ведите себя, как полагается в общественном месте… И если вы порядочный гипнотизер…».

Рис. Г. Мазурина.

Компьютерной графики в те времена не было, поэтому в фильме много комбинированных съёмок. Подвешенный в павильоне ковёр-самолёт впоследствии был наложен на фон пролетающего пейзажа, а облака создавались с помощью дыма.

Кадр из к-ф «Старик Хоттабыч» 1957 г.

Именно дымом были вызваны слёзы исполнителя роли Жени, когда он сбрасывал вниз, подаренные индусами, бананы. Но это было так к месту, что сцену режиссёр оставил.

Бананы в фильме почему-то неспелые. Кадр из к-ф «Старик Хоттабыч» 1957 г.

Одной из самых «волшебных» сцен фильма, лично для меня, всегда был футбольный матч между командами «Зубило» и «Шайба». Хоттабыч, поначалу не понимающий, зачем «двадцати двум приятным молодым людям бегать, падать и толкать друг друга только для того, чтобы несколько мгновений погонять невзрачный кожаный мячик», вскоре становится заядлым болельщиком и заколдовывает ворота противника.

Л. Лагин «Старик Хоттабыч»:
«- Егорушка, ты только не вздумай, пожалуйста, надо мной смеяться, - сказал вполголоса вратарь «Зубила» одному из запасных игроков, когда игра на короткое время перешла на поле «Шайбы», - но я готов поклясться, что штанга моих ворот подыгрывает шайбовцам…
- Температуру мерил? - спросил запасной игрок.
- Чью - штанги?».

В фильме заколдованные ворота были сделаны раздвижными, штанга – резиновой, а под всей этой конструкцией находилась тележка на рельсах. В результате, штанга, когда нужно, изгибалась и пропускала мяч, а ворота ездили по полю.

Кадр из к-ф «Старик Хоттабыч» 1957 г.

Ещё сложнее оказалось достать экзотических животных. Если слонов и караван верблюдов смогли снять в Одессе, где как раз гастролировал цирк Корниловых, то верблюда, на котором Волька и Хоттабыч едут по столице, пришлось ехать-покупать аж в Сталинградскую область.

Кадр из к-ф «Старик Хоттабыч» 1957 г.

Наверное, многие посмотревшие фильм ещё детьми недоумевали, как исполнитель роли Хоттабыча мог так быстро и в таком количестве заглатывать эскимо. Конечно, это были не эскимо, а, замаскированные под мороженное, глазированные сырки. Впрочем, съесть подряд дюжину сырков – тоже дело нелёгкое, поэтому Николай Волков ещё долго не мог смотреть на этот вид продукции без тошноты.

Кадр из к-ф «Старик Хоттабыч» 1957 г.

Прошло время. Умер 16 июня 1979 года Лазарь Лагин. Распался Советский Союз. В фильме « Хотт@быч » 2006 г. уже нет идейных бессеребреников, а джинн – прожжённый и брутальный циник.

Наталья Лагина:
«Мне удалось запретить несколько экранизаций, но когда я увидела этот фильм, я была в обмороке. Там осталось только имя отцовского персонажа и то, что он вылез из бутылки. Ну так придумайте своего «Похабыча», а не спекулируйте на бренде. Не может старик Хоттабыч из детской книжки интересоваться бабами с титьками в телевизоре и ходить «отлить», говорить через каждое слово «офигеть»».

Кадр из к-ф « Хотт@быч » 2008 г.

Но, хочется надеяться, что приключения советского Хоттабыча не закончились с советской эпохой. Книга-то, всё равно интересная. , .
Bookmark the .